Фарфор конечно же намекал на форму записи женских имен в Гоблинариуме которые состояли из двух слов с дефисом.
– Замки, где вы так ловко научились с ними расправляться? Мой папа так же умеет ловко ломать замки и читать по губам, и вообще, ему невозможно лгать, он все читает в твоих глазах.
– Если он такой умелец, то, наверное, и сам не прочь что-нибудь украсть.
– Неправда, бабушка моей мамы его шпионом кличет или скорей обзывает.
– Да не важно это, а важно, когда я поступил в ИВЭТ, то выбрал факультет воровства, такое на первом курсе проходят. Какие я только замки не вскрывал, в какие дома и банки не залазил, сколько информации достал.
– А я смогу такому научиться?
– Ты? Не уверен, думаю, что твоих мозгов на много не хватит.
– А я готов поспорить, что выполню все задания и смогу быть лучшим среди лучших! – скрестил Лукас руки на груди.
– Ха, ну ты серьезен, что ты можешь против меня и гоблинской смекалки? – ответил Фарфор, покручивая кольцо на пальце.
– Я могу.
– Ты в школу-то хоть ходишь?
– Да, и знаю два языка: немецкий и русский.
– Странные у тебя словечки «ненецкий и руцький».
– Неправильно: правильно «немецкий и русский».
– Да не важно, важно то, что ты не закончишь факультет воровства, даже первый курс.
– Тогда спорим, что закончу?
– Спорим! – ответил Фарфор.
– А на что? – спросил Лукас
– Если я выиграю, то ты больше никогда не будешь открывать свой рот при мне, – сделал ставку гоблин.
– А если я выиграю, то ты для меня построишь самый лучший летательный аппарат и назовешь его именем моей мамы.
Гоблин и человек пожали руки.
– Если ты доживешь до этого момента! Запомни, тебе лучше близко не подходить к другим гоблинам, дышать ровно и не пукать! Твой запах для них, как для тебя свежеприготовленный шашлык в лесу.
– Что такое шашлык?
– Что-то мне подсказывает, что, не дай Дэкс, конечно, при будущей нашей встрече ты будешь молчать.
Фарфор отворил решетчатую дверь, смело поднимаясь по винтовой лестнице до верха, а дальше предстоял путь по канатному переходу к люку наружу. Гоблин с такой же ловкостью перепрыгивал с деревяшки на деревяшку канатного моста, при этом лестница здорово качалась. Лукас же в начале подъема медленно переставлял ноги и крепко держался за перила винтовой лестницы, он так крепко ее сжимал, что металл сжимался в его потных ладошках. Но перед канатным переходом мальчик встал как вкопанный.