Но ночной скандал с подушкой отравлял мне жизнь. И мне все время казалось, что Боря Ц. бросает на меня вопросительные взгляды. Я старалась угодить гостю, подкладывала ему самые лучшие куски, покупая на рынке домашних уток, творог, сметану, фрукты.
И, пытаясь реабилитироваться за тот ночной кошмар, все время рассказывала Боре Ц. смешные случаи‑недоразумения. Их я вспоминала из жизни или придумывала сама, записывая в блокноте. Но Боря Ц. как‑то нехотя слушал меня и все норовил сбежать.
Когда же мы вернулись в Киев, Боря Ц. перестал к нам ходить. А его строгий дедушка с мамой так мне и не позвонили.
И мне мерещилось, что тень от вагонной подушки все же легла на меня темным пятном. В ночных кошмарах ко мне являлась фыркающая проводница, в позе «руки в боки», босоногий дядька – свидетель и вопросительный Боря Ц., восседающий на президентском троне с вагонной подушкой под задницей.
Прошло несколько лет. Но эта история с подушкой никак не блекла. Летние переезды в Новую Каховку ранили душу воспоминаниями. И я продала квартиру в Новой Каховке.
Легче мне не стало.
Боря Ц. с его вопросительным взглядом не отпускал меня. И мне снова хотелось увидеть его и рассказать ему новую историю‑недоразумение. Блокнот с историями был уже пухлым. Я стала коллекционером абсурдных ситуаций.
Но с Борей Ц. мы потеряли связь.
По слухам, Боря Ц. окончил престижный университет и уже работал в Администрации Президента, на хорошей должности.
И вот я решила позвонить Боре Ц. Какого‑то лешего! Мне хотелось убедиться, что он не презирает меня за ту подушку. Что его отстраненность от нас – тоже недоразумение. И его обещание «за друга горой» еще в силе.
Телефона Бори Ц. у нас не было. Недолго думая, я пошла к нему домой, в соседний двор.
Бори Ц. дома не оказалось. Двери открыл строгий дедушка, бывший шпион. Выглянула мама‑чиновница и тут же равнодушно скрылась. Я представилась. И попросила телефон Бори Ц.
– Зачем вам телефон Бориса? – спросил дедушка.
– Да я хотела с ним пообщаться, – глупо сказала я, пряча под мышкой пухлый блокнот с нелепыми историями.
– Мы телефон его никому не даем, – отчеканил кагэбэшный жучок.
– Так мы же с ним дружили. Он у нас три месяца провел в Новой Каховке! – почти возмутилась я.
– Знаю. Но телефон не дам, – стоял на своем шпион.
– Почему? Он что?.. Зазнался? Президентом уже стал? – не унималась я, в ажиотаже жестикулируя руками. Блокнот мой выпал.