Я попросила Юшенга остановиться: – Давай немного пройдемся?
Прихватив Мао на руки, я вышла из машины. Юшенг последовал за мной. Мы шли по тропинке среди деревьев. Мао выскользнул из моих рук, словно пригоршня песка и понесся по молодой траве вперед, время от времени останавливаясь и оглядываясь на нас. На какое-то время он исчез из виду, но вскоре вернулся, гордо неся во рту извивающуюся мышь. Мао Хэн всю свою короткую жизнь прожил в городской квартире, где нет мышей. Он их в глаза не видел и его никто не учил охотиться. Как же ему удалось не проспать свои инстинкты на мягкой, теплой подстилке? В отличие от животных, человек быстро забывает о том, что значит выживать, стоит ему попасть в благоприятные условия и он моментально расслабляется, забыв обо всем. Чтобы чувствовать по-настоящему, людям нужна встряска.
Мы вернулись в машину. От свежего воздуха кружилась голова и сердце стучало сильнее, чем обычно, разгоняя кровь по венам. Я ощутила прилив сил и детскую радость. Посмотрела на Юшенга. Как жаль, что он не может этого почувствовать.
Я заметила фигуру брата еще до того, как мы свернули с дороги на грунтовку, ведущую к дому. Он ждал нас, расхаживая взад-вперед по двору, залитому лучами заходящего солнца. В его руках дымилась сигарета. При виде подъезжающей машины он сощурился и лицо его приветливо расплылось в улыбке. Давид быстро пошел нам на встречу, выпуская клубы дыма.
Первым он поприветствовал Юшенга, хлопнув его по плечу. Меня он сгреб в объятия и сжал так сильно, что казалось я прямо там испущу дух. При виде Мао Хэна Давид просиял и потянулся было к нему, но кот издал такой устрашающий вой, что брат отступил назад в нерешительности.
– Зверюга! Ты не говорила про кота, – Давид выдохнул дым мне в лицо.
– А ты не говорил, что снова начал курить, – парировала я.
Мы рассмеялись как дети. Легко и беззаботно.
– Ладно, пойдемте в дом. Покажу, что я сделал с бабулиным жилищем.
Надо отдать должное Давиду, он провел грандиозную работу. Дом выглядел иначе, чем я его запомнила. Конечно, я не была здесь много лет. После смерти бабушки всего один раз приезжала, чтобы разобрать оставшиеся от нее вещи. Старые фотоальбомы, книги, посуду, одежду. Все, что имело для нее значение и потеряло свою ценность после ее ухода. Я забрала всего несколько вещиц, которые действительно имели отношение к бабушке в моих воспоминаниях – ее любимый кухонный фартук в клетку, старая книга рецептов и золотой кулон в фоме многогранника, в который были вставлены черно-белые фотографии ее и дедушки. Я хранила их дома в отдельной коробке в шкафу рядом с другой коробкой, которую закрыла для себя навсегда.