– Кристина, дай мне уйти. Мне больше нет места рядом с тобой.
Резкий толчок и я просыпаюсь в холодном поту. В ушах все еще звучит его голос. Он отдается эхом в моей голове. Сердце колотится в груди. Я понимаю, что больше не смогу уснуть, накидываю халат и спускаюсь вниз. Юшенг сидит в кресле и смотрит на огонь в камине. Услышав мои шаги он поворачивает голову в мою сторону.
– Привет, Юшенг.
– Привет, Кристина.
Я сажусь на пол у его ног, кладу голову ему на колени и закрываю глаза.
– Хорошо, Юшенг, что ты не смертный человек.
Мне показалось, он вздохнул. Я взяла его за руку и уснула, ощущая покой и умиротворение.
Утром мы возвращались домой. Давид проводил нас до машины, обнял меня на прощание и прошептал на ухо: «Не наломай дров, сестренка».
Я вопрошающе посмотрела него: «Ты о чем, братец?». Вместо ответа он усадил меня в машину и захлопнул дверцу. Когда мы отъезжали, он махал рукой нам в след.
Обратный путь показался мне короче. Всю дорогу мы ехали молча. Наверно Юшенг видел, что я не хочу говорить. Даже Мао Хэн не донимал нас своими приставаниям, а свернувшись калачиком мирно спал на заднем сиденье.
После разговора с братом и беспокойного сна я была сама не своя. Прошлое начало вновь затягивать меня в пучину воспоминаний, которые не приносили ничего, кроме боли и безмолвной ярости. Глядя на Юшенга, спокойно ведущего машину, я подумала, если бы мне предоставилась возможность выбирать: оставаться человеком – несовершенным, уязвимым, осознающим свои возможности и ограничения жизни, но наделенным чувствами, или же стать роботом – бессмертным, способным думать, мыслить, анализировать и не имеющим чувств? Я не смогла дать себе ответ на этот вопрос.
Мы вернулись домой поздно вечером. Я сразу пошла принимать ванну, попросив Юшенга не беспокоить. Мне было необходимо побыть одной и привести в порядок мысли, беспорядочно роившиеся в моей голове.
Перед глазами у меня стояла одинокая фигура Давида, машущего рукой и сказанные им слова на прощание. Я не всегда понимала брата. В отличие от меня, он умел оценивать не только текущую ситуацию, но и видел ее возможное развитие в дальнейшем. К сожалению, в отношении себя он не был столь проницателен. Его жена изменяла ему три года, прежде чем он узнал об этом. Возможно Давид догадывался об измене, но не хотел признавать этот факт, потому что признав, надо было принимать решение, а решение было болезненным. Потерять семью или жить с женщиной, которая не скрывает свои отношения с другим мужчиной. Он предпочел не знать, хотя бы какое-то время.