В прошлую встречу, ее длинные волосы были забраны в низкий хвост, перехваченный черной лентой.
Она ничего не ответила.
– Вы куда-то спешите?
– Нет, хочу прогуляться.
– Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам?
– Буду только рада… – Я пыталась вспомнить ее имя.
– Ирина. Меня зовут Ирина. Хотя Роман предпочитает называть меня иначе, – добавила она безразлично.
Мы молча дошли до центрального парка, ступили на брусчатую дорожку и погрузились в приятную тень деревьев, плотно растущих по обеим сторонам. Звуки городской суеты казались приглушенными, доносившимися откуда-то издалека. В этом отгороженном от внешнего мира пространстве, среди зеленых дубов, кленов и кустов сирени ощущались покой и умиротворение. Я поглядывала на Ирину, шедшую рядом со мной, пытаясь найти хотя бы малейшее проявление того, что она андроид и не могла. С Юшенгом произошло тоже самое, когда он вдруг стал совсем человечным и, видя в нем человека, я забывала, что внутри этой оболочки нет сердца и крови, бегущей по венам.
– Раньше я работала на Виктора – отца Романа. Это был прекрасный человек, не без недостатков, конечно. При нем все было иначе, – с тоской в голосе произнесла она. – Мои функции отличались от нынешних. Я руководила инженерным отделом.
– Вы скучаете по Виктору? – Удивленно заметила я.
– Чувствую невосполнимую утрату. Наверно, это и значит скучать. Мне трудно определить.
Ирина остановилась.
– Я навела справки о вас.
– Зачем вам это? – Удивилась я, искренне не понимая мотивов такого поступка.
– Вам неприятно?
– Даже не знаю, что сказать.
– Вы приобрели андроида-компаньона. Как складываются ваши отношения?
Я задумалась. Сложно было подобрать слова вот так, ни с того ни с сего, чтобы дать однозначный ответ. Ирина наблюдала за мной, глядя прямо в глаза.
– У вас к нему есть чувства?
– Ирина, я сама не понимаю, – честно призналась я.
– Не сближайтесь с ним, – тихо произнесла она. – Рано или поздно вы умрете и он останется один.
Мимо пронеслись мальчишки лет восьми, легкие как ветер. Они даже не заметили нас, увлеченные погоней за воробьями. Я засмотрелась на них. В какой момент мы теряем эту беззаботность и умение радоваться просто тому, что можно бежать, вот так сломя голову, не думая ни о чем, ощущая свободу, не боясь упасть и разбить коленки в кровь?