Это было последней каплей. Не выдержав, Блэйм сорвался с дивана и выскочил из этой душной, пропитанной алкогольным смрадом комнаты, затем пробежал по каким-то узким затхлым коридорам, которые почему-то напомнили ему министерство социальной опеки в Нью-Йорке, и наконец оказался на улице, глубоко вдыхая свежий воздух.
Ему стало жарко, и он прислонился лбом к ледяному стеклу здания. Открыв глаза, он увидел себя в отражении, и ему стало тошно.
– Будь ты проклят, – прошептал он.
Затем резко развернулся и побежал прочь.
Чувство стыда буквально пожирало его. Все его тело скручивало и ломало. Ему хотелось плакать, но он сдерживал себя. Весь запыхавшийся, он оказался возле входа в парикмахерскую, где последний раз делал себе прическу. Заскочив туда и сев на то же кресло, он подозвал к себе мастера, и Блэйма даже ничуть не удивило, что это оказался тот же парень, что делал ему прическу пару дней назад.
– Сбрей, – дрожащим голосом приказал он.
– Что, прости?
– Я хочу, чтобы ты побрил меня…
– Под ноль? – удивился тот.
– Да, сбрей все волосы! – уже истерично закончил Блэйм.
Молодой парикмахер тоже занервничал, но перечить ему не стал. Он схватился за бритвенную машинку, которая висела у него на поясе и начал сбривать оставшуюся копну темно-каштановых волос с его головы. Через несколько минут на голове у Блэйма практически не осталось волос.
Он быстро рассчитался с парикмахером и выскочил на улицу. Его сильно продувало ветром. Только сейчас он заметил, что оставил свою куртку в той чертовой комнате. Пробежав вдоль какой-то узкой улицы, он не выдержал и бессвязно прокричал:
– Все из-за тебя… все, что со мной произошло… избавиться от тебя, как от волос.
Блэйма душили слезы, он остановился возле какого-то дома и обхватил колючую, остриженную почти под ноль голову руками.
– Я все тебе простил, а ты смеешь изменять мне прямо на моих глазах, даже не скрывая! Какой же ты мерзавец! – прорычал он, после чего снова куда-то пошел.
На улице уже совсем стемнело и зажглись фонари. Он решил направиться к пристани, от которой каждый день отчаливал паром и катал туристов по каналам города целыми днями. Уже издалека Блэйм смог различить этот паром, так как его палубы были украшены разноцветными гирляндами и оттуда доносилась громкая музыка.
В этом городе отовсюду звучала громкая музыка, смешиваясь в неразборчивую какофонию звуков, которая любого могла просто свести с ума. Иногда он не мог заснуть из-за этого шумного города, так как музыка была слышна в номере отеля в том числе. Блэйм уже не мог находиться в этом городе. Все внутри него горело от негодования. Он хотел уехать и никогда не возвращаться.