Генриетта повернулась к улёгшемуся на матраце прямо на полу Спунеру, и тихо сказала:
– Джек, прости меня… Я ничего плохого не имела в виду. Я всего лишь хотела сказать, что я каждую ночь вспоминаю о своей прошлой жизни и проклинаю нынешнюю. Ты бы знал, как я ненавижу себя и то, во что я превратилась… Я же не была такой, понимаешь. Не была…!
Потрясённый воришка увидел, как из васильковых глаз девушки побежали хрусталики слёз. Лицо Генриетты исказила судорога, подбородок затрясся, и Джек понял, что сейчас она разревётся в лучших традициях актрис театральных трагедий.
– Стоп-стоп-стоп, подруга! Охолонь! Не вздумай мне тут потоп устраивать. Ты чё? Я на тебя не обижаюсь, брось! Если бы я обижался на всех и за всё, то мне бы никакого здоровья не хватило. Не реви, говорю!
– Я… Я не р-реву… – сглатывая слёзы, прогундосила Генриетта, резко отворачивая лицо в сторону. Отблески печного огня заиграли золотом на её волосах. В тёмной комнатушке это выглядело так, будто вокруг головы ночной бабочки вспыхнул огненный яркий нимб. Джек невольно залюбовался ею. Хороша, бесовка!
– Хочешь вина дёрнуть? – Джек был готов пойти на крайние меры, даже пожертвовать одной из спёртых в винной лавке бутылок вполне себе неплохого «Леро» прошлогоднего урожая. К тому же, Генриетта была первой девушкой, которую он пригласил к себе в гости. Тем более на ночь. Следовало вести себя по-джентельменски и соблюдать все правила этикета. Правда, в понятии Джека и общепринятых нормах эти правила существенно расходились. – Да не реви, Генри! Да что с тобой? В чём дело-то? Тебя кто-то обижает? Неприятности какие или что? Так не томи, рассказывай, всё как есть. Чему могу – помогу. У меня, как ты уже поняла, связи очень даже не хилые. Так что если чё, в обиду не дадим. Мы с Джейсоном лучшие кореша. Я тебе не говорил, нет?
Ответом ему были приглушенные всхлипывания. Генриетта, сгорбившись, спрятала лицо в ладошки. Джек досадливо крякнул. Эх, да что это с ней? Что за тайны остались в прошлом этой симпатичной девахи, раз малейшее воспоминание о них заставляет её рыдать в три ручья? Впрочем, Джек давно подозревал, что со златовлаской не всё так просто.
– Хочешь мне что-нибудь рассказать? – напрямик спросил Джек, складывая руки на животе. Пузо, поле сытных кушаний в особняке миссис Монро до сих пор довольно урчало, в кои-то веки не подавая бунтующих позывов: Спунер был вечно голоден. – Ты что-то скрываешь, я знаю. Меня не проведёшь, крошка. И ты до чёртиков боишься полицейских. Будь я проклят, если не прав. Ты меня чуть ли не силком уволокла через чёрный ход, как только появились констебли. А я, между прочим, хотел ещё дождаться Джейсона. Ты мне, блин, все планы спутала!