Якуб прилетел в Москву самолетом из Праги, я приехал в Москву поездом из деревни Веселая Новосибирской области. Я штудировал Маркса и Ленина, мой чешский товарищ – Шопенгауэра и Ницше.
И тогда я спросил его про kostnice (костехранилище). Реакции на такой вопрос, как я представлял, бывают разными, но как отреагировал мой философский визави мне показалось странным, он начал петь и танцевать, показывая, что у него не голова, а череп. Честно говоря, и без этой клоунады его плешивая голова напоминала мне костяные экспонаты. Тараканов в голове Кубы (так я его называл) оказалось больше, чем полагалось студенту отделения НК.
Вдоволь наплясавшись, Якуб посмотрел вдаль, с девятнадцатого этажа общаги (на проспекте Вернадского это легко было сделать). А потом, не разворачиваясь спросил меня: «Интересуешься, марксист?».
Сцена как по картине «Разговор Ленина с Мартовым в Союзе борьбы за освобождение рабочего класса». Помните?
Но дальше измотанный танцем Куба свалился на диван и скрестив руки за головой начал свой рассказ издалека. И тут он мне со своими пышными усами напомнил Максима Горького, сочиняющего рассказ «Старуха Изергиль» на берегу реки Волги.
Не дотяну до истории Якуба, пока не приведу отрывок из Горького. Вдохновляемся «Старухой Изергиль»!
«Я слышал эти рассказы под Аккерманом, в Бессарабии, на морском берегу. Однажды вечером, кончив дневной сбор винограда, партия молдаван, с которой я работал, ушла на берег моря, а я и старуха Изергиль остались под густой тенью виноградных лоз и, лежа на земле, молчали, глядя, как тают в голубой мгле ночи силуэты тех людей, что пошли к морю».
У ворот кладбища села Седлеце я остановился, и ждал двоих спутниц, отставших после того, как мы вышли из автобуса, – понятное дело, на кладбище никогда не стоит спешить.
Тут старик и подошел! Я еще раньше заметил, благодаря его наряду, и присматривался, а он подойдет-отойдет, суетится чего-то и чешется, как кот на завалинке.
Но больше всего мне запомнился все же его наряд. Он носил блузку с рукавами-фонариками, расшитую на рукавах и воротнике орнаментом. Поверх блузки была надета коричневая жилетка, из-под которой виднелся широкий пояс. Брюки ярко-оранжевого цвета были заправлены в высокие черные сапоги. Еще кисточки не хватало на сапогнах, так раньше у нас носили.