И тут словно захлопнулись те адские ворота, что отворились недавно. Пропали неистовые голоса грешников, растаял в душном эфире камеры приторный запах серы. Все ушло разом!
И только одержимый бросился на клетку – в сторону экзорциста.
– Ты будешь искать меня вечно и не найдешь никогда! – гортанно прохрипел он. – Это велел передать он!
Это были последние слова демона, сказанные облике человека. И он ушел. Скорее всего, изловленный ангелами и низвергнутый туда, куда его посылал слуга Господа – Агриппа Неттесгейм. А несчастный, переживший ад в своем теле и душе, рухнул на пол железной клети.
– Он умер? – едва слышно спросил Герберт.
Сзади осторожно стали подходить все остальные.
– Если нет, то сегодня он родился заново, – проговорил экзорцист. И приказал: – Плесните на него холодной водой.
Один из стражников принес четверть ведра колодезной воды и плеснул на лицо затихшего человека. И тот не сразу, но открыл глаза и, оторвав голову от пола, уставился на людей, окружавших его. Заморгал и спросил:
– Где я, милостивые господа? И почему я в клетке? Что было со мной? И что с моим платьем? – Он стал хлопать по истерзанному кафтану. – Меня что, пытали? Все тело ноет и жжет…
Все в этой камере вздохнули с величайшим облегчением.
– Жить будет, – заключил Агриппа. – Кто ты, человек?
– Я должен подумать, вспомнить…
– Думай и вспоминай.
Внезапно в глазах несчастного вспыхнул огонек осознания:
– Ганс Шнетке! Меня зовут Ганс Шнетке! Это точно, клянусь Господом! Я хозяин таверны «Красная лошадь» в Шехтере! Все так!
– Ну вот, комендант, – обернулся Неттесгейм к своему провожатому. – Теперь мы знаем, как его зовут, кто он и откуда.
– Воистину, вы совершили чудо, мастер Неттесгейм! – воскликнул комендант замка. – Этот городок Шехтер совсем рядом. Я не раз пил пиво в «Красной лошади». – Он подошел совсем близко к клетке. – Теперь я даже узнаю этого бедолагу. – Он сердобольно покачал головой. – Не стоило его подвергать таким пыткам, святой отец…
– Я же сказал – это был только второй уровень воздействия, – хмуро оправдался инквизитор. – А могли бы и пятки поджарить. И потом, вы забыли, каким он был? Во что превратился? Хорошо никого не загрыз.
– Ваша правда, – вздохнул добрый комендант. – Дикий зверь, да и только.
– Жажда, меня мучает жажда, – пробормотал Ганс Шнетке. – Дайте воды, добрые господа…