Поцелуй был жадным, требовательным, полным сдерживаемой страсти, что копилась во мне годами. Я ответил ей с той же силой, с тем же нетерпением. Мои руки обвили её талию, прижимая её тело к своему. Она ответила мне взаимностью, её пальцы запутались в моих волосах. Поцелуй становился всё глубже и отчаяннее. Мир вокруг перестал существовать. Остались только мы, этот поцелуй и сегодняшняя ночь.
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
– Та ночь… она всё изменила. Я впервые почувствовал вкус свободы… надежды. Узнав, каково это – жить «нормально», думал, что теперь всё… будет по–другому. Но мы ошиблись.
Дана вздрогнула, её пальцы нервно сжимали край бокала.
– Вас… вас поймали? – прошептала она, едва слышно.
Я молча кивнул. Тишина повисла между нами, тяжёлая, густая, полная невысказанных слов и чувств. Но я не мог просто так оставить её в этой неопределённости.
– После этого начался ад. Нас продали в сексуальное рабство.
Дана резко подняла голову, её взгляд, полный сочувствия, в один миг сменился ужасом. Зрачки расширились, губы беззвучно раскрылись, как будто она пыталась вдохнуть, но воздух застыл в её лёгких. Ярость, горячая и обжигающая, пронеслась по моим венам. Мне хотелось стереть этот ужас с её лица, защитить её от правды, но я должен был продолжить.
Дана имеет права знать, с кем связывается, и почему я стал таким, какой есть, прежде чем я… прикоснусь к ней. Это единственное, что я могу сделать правильно, по собственному выбору. К тому же она скоро встретится с парнями… и ей нужно быть готовой.
– Мы уснули, опьянённые свободой и алкоголем, и потеряли бдительность. А на следующее утро нас нашли Мэри и Филипп. – я горько усмехнулся, чувствуя, как желчь подступает к горлу. – Оказалось, что эти ублюдки ещё в детстве вживили нам под кожу трекеры для отслеживания. Как скоту… Но мы узнали об этом слишком поздно.
– Боже… – Дана обхватила себя руками, а её лицо, и без того бледное, стало цвета мела. – Это… ужасно!
– Как бы далеко мы ни убежали… нас бы всё равно нашли. Только вот вернули нас не на ферму… а в другое место. Гораздо хуже. Нас… посадили в клетки.
– Клетки? – выдохнула она хрипло. В её зрачках отражался неподдельный ужас. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, цепляясь за призрачную надежду на опровержение, которой я не мог ей дать.