Особенно обои бы подпалила. Они – настойчивое пожелание его матери. Жуткая женщина и жуткие обои.
Пять минут, десять, пятнадцать…
Стоит представить, какой скандал сейчас разыгрывается во всех группах, горло плотно сжимается.
Брак между Белозерскими и Воронцовыми – дело решенное. Еще очень выгодное. Праздника не было, клятв тоже, а вот измена… Измена была. Подлый черт Белозерский.
Выбегаю из своего укрытия, хватаю пальто и пулей вылетаю на улицу.
Осенний воздух бьет в нос. Прикрываю веки и стараюсь выровнять дыхание, положив руку на грудную клетку.
– Я все могу объяснить, Ксеня.
Распахиваю глаза.
Это сон? Скорее кошмар.
Ярослав Белозерский собственной персоной.
Он в одних боксерах, высоких кроссовках, которые я терпеть не могу, и куртке, только прикрывающей зад.
Да что уж, Яр, все население нашего города прекрасно видело его на своих экранах.
– Для начала объясни, как ты оказался здесь? В таком виде? – голос ровный, почти командный. Можно гордиться собой.
– Это же твой любимый ресторан.
Хмыкаю. Ярослав прав.
– После йоги по воскресеньям ты всегда с девочками приходишь сюда.
Прищуриваюсь.
Он выглядит таким уязвленным сейчас, грустным… Замерзшим.
– Это ничего не значит, Ксеня. Она… Так. Вот ты… это…
– Не так? – заканчиваю глупую, оправдательную речь.
– Да-да. Я виноват, но…– длинный усталый вдох. В его глазах печаль и скорбь. Уау! – это был всего лишь секс!
Вспыхиваю мгновенно.
Его слова это спичка, а я – чистейший бензин нового поколения.
– Всего лишь секс? – повторяю. Так, чисто ради проверки.
Медленными шагами наступаю.
Меня рвет на части от желания укатать Ярослава Белозерова под своими эмоциями, будто я тяжелый асфальтоукладчик.
Я зла!
– Да… – словно отмахивается, – это ничего не меняет между нами. Ты – моя невеста!
Раскрывает руки и ждет, по всей видимости, что кинусь в объятия… А я снова окидываю его образ взглядом.
Спешил, объясниться хотел.
Подлец.
– Молодые люди, заинтригован финалом, но вы перегородили мне проезд… – нас перебивает незнакомец.
Одновременно поворачиваем головы. Мы стоим посередине дороги, ведущей на закрытую территорию ресторана и ближайших домов.
От мужчины исходят огромные волны недовольства. Даже брови нахмурил, а губы поджал. На вид ему лет тридцать. Такой старый!
– Не могли бы вы? – незнакомец кивает на очищенный от листьев тротуар. Выглядит чересчур раздраженным. Все же ему не тридцать, а целых тридцать пять! Пипец!