Потом он повёл нас сквозь толпу, валившую с разных сторон, попросив не отставать и не теряться. Поездов стояло много, особенно – с красноармейцами, не разберёшься, какие составы только прибыли, какие ждут очереди на отправку. Там и тут пролетали плотные клубы паровозного дыма. Гражданские пассажиры, которые ехали транзитом, толпились на перронах, где не было перекрыто решётками, и в здании вокзала: они же не имели пропусков в город. Москва, находившаяся уже больше месяца на военном положении, была закрыта для свободного въезда. Иные метались с чемоданами и мешками, пытаясь понять, куда им теперь деваться и как попасть на нужный поезд. Военные искали, где бы разжиться водой и дополнительным провиантом…
Когда отъезжали из Ленинграда, толпа была ещё более суматошной и напряжённой. У дальнего перрона грузили санитарный эшелон. За головами и спинами, среди клубов чёрного дыма я мало что видела, но и от того, что разглядела, мороз продрал: столько калечных, кровавые повязки, искажённые страданием лица. Зрелище притягивало взгляд помимо воли. Когда мы уже ехали, и уже миновали Бологое – самую опасную часть пути, я всё боялась уснуть: как бы не пришли ко мне во сне тяжелораненые. И с замиранием сердца ждала, что на вокзале в Москве рядом окажется санитарный эшелон – быть может, тот же самый. Не случилось, и я, как ни совестно сознаться, вздохнула с облегчением.
Кое-кто из прибывших пытался выяснить, как и где можно всё-таки получить пропуск. Счастливчики, у которых пропуска имелись, стояли в длинных очередях. Молодые военные в фуражках с синим верхом внимательно и подолгу изучали каждый предъявленный документ, лицо предъявителя, багаж.
Наш товарищ Бродов решительно провёл нас мимо всех очередей к проходу в ограждении. Наши пропуска были у него. Он показал высокому плечистому военному свою красную «корочку». Тот вытянулся и козырнул, затем быстро и формально пролистал остальные бумаги. Мы с матерью, как барыни, прошествовали мимо всех, ожидавших очереди на проверку документов. На площади нас ждал ещё один сюрприз: просторный чёрный автомобиль. За рулём – шофёр в военной форме. Он хотел выскочить из машины при появлении товарища Бродова, но тот жестом остановил его, открыл нам дверцу у заднего сиденья, а сам сел впереди.
– Владимир, мы ведь поедем Охотным Рядом? Мимо Кремля помедленнее, хорошо? Дальше на Арбат и … ну, вы знаете.