– Саша! – так всегда обращался ко мне этот пожилой сотрудник, с дипломом агронома, проработавший в УКХ больше двадцати лет, – хорошо, что не пришла твоя Наташа. И так уже все знают, что она «твоя» и что у вас бурный роман. И что за этот роман ты заработал кучу завистников. А это мой дорогой – самые страшные враги. Запомни на всю свою жизнь! Я-то уже её прожил и давно сумел убедиться в этом. Вон послушай, о чем говорят твои новые недруги. Только голову не поворачивай, чтоб не догадались ….
Через стол напротив нас в двух метрах слева сидели уже порядком поддатые – мой коллега с местного УКХ и один из заместителей начальника. Оба, еще не старые, довольно крупные мужики, развязного вида с сигаретами в зубах.
– Смотри! А ведь не пришла, ссучка! Я все ждал …
– Я тоже жду её! Тут их главный на пьянке. Я слышал у них … Он её похоже … Ох и красивая, ведьма!
– Я сам её в первый же день засек, как они к нам приехали.
– Она чем-то на цыганку похожа! Как глянет – у меня прямо мороз по коже …
– Слушай, говорят недобрая эта красота, дьявольская …
– Ха! А сам-то все неделю глаз с неё не сводишь!
– Вот потому и говорю, что не добрая. У меня между прочим от её взгляда коленки заболели …
– А повыше коленок ничего не заныло?
– Это у тебя там ноет. Второй год к урологу носишься …
– А я, пожалуй, все отдал бы за ночь с такой, не доброй …
– Дурак ты! Считай, уже попался в сети её! Такую красоту теперь из души клещами вырывать нужно, с кровью … Если только сможешь вырвать! Сушит она человека и губит до смерти …
Крылов снова повернулся ко мне:
– Слышал? … Я Наташку еще девчонкой помню. И мамку её знал. Она чистой воды цыганкой была. Не простые они люди, Саня, все цыгане эти. Но сии две особенные … У меня мать, когда жива была, тоже умела гадать и предсказывать. Она как увидела их первый раз, так и сказала мне:
– Страшные это люди, Ваня! Над головой у них черная карта. На сердце лед. Видно кто-то у из их цыганской родни проклят был! Никогда не вступай с ними даже в разговоры. Обходи их стороной от греха … Целее будешь!
Потом помолчал немного и сказал с какой-то тайной горечью:
– И как только угораздило тебя, влюбиться в такую? Да и сам я … Мать её до сих пор не могу …
В это время в гардеробной хлопнула входная дверь. Через три минуты открылись двойные остекленные створки и в банкетный зал … вошла Наташа. За столом все словно замерли.