Напротив чайной лавки стояла палатка, набитая рюкзаками – школьными, женскими, для путешествий. Одежда, сладости, электроника, сумки, часы, ремни, замки, свечи, салон тату – здесь было все. Помимо хинди, встречались вывески и на английском, но какой бы язык ни использовали, рекламу часто украшали изображения божеств. Дэв повел меня к продавцу чая.
Торговец кальянами оставил магазин величиной с два гаража и поспешил к нам. Следом, не снимая засаленного фартука, пришел парикмахер, а потом и уборщик бросил работу, чтобы присоединиться к остальным. Из здания вышли две девушки и, улыбаясь Дэву, тоже направились к нам. Я чувствовала на себе их любопытные взгляды, как будто была инопланетянкой, случайно забредшей на землю.
Разговора я не понимала. Иногда проскакивали слова на английском, и я жадно вслушивалась, достраивая в голове смыслы и образы. Они говорили о деревне в лесу. Вот и все, что я поняла. А когда люди разошлись, из здания вышел сын ювелира, и я захотела провалиться под землю. Неосознанно я шагнула за спину Дэва, который тут же встал впереди. Вир ухмыльнулся.
– Что вы здесь делаете? – спросил он, глядя на Дэва. Голос его был низким и угрожающим, как предвестник грозы.
– А тебе что за дело? – с вызовом ответил Дэв.
– Что ты вынюхиваешь? Почему пришел именно сюда? – Вир не двигался, от него волнами шло напряжение.
– Это не твое дело, – Дэв сжал кулаки. Я испугалась, что они вот-вот набросятся друг на друга, и потянула Дэва за рукав, но он только сбросил мою руку.
– Ты создаешь проблемы на нашем рынке, – на лице Вира появилась презрительная усмешка.
– А ты уверен, что это твой рынок? – Дэв наклонил голову, и на шее у него проявилась пульсирующая венка.
– Возвращайся в свою хижину, лесник, – усмешка превратилась в гримасу отвращения.
Ноздри Дэва раздулись. Часть сказанного от меня ускользала, но того, что я услышала, оказалось достаточно, чтобы испугаться. У меня пересохло во рту, а в желудке неприятно заныло. Казалось, эти двое не замечали ничего и никого, кроме друг друга.
– Хватит! – закричала я так громко, что все вокруг замерли и уставились на меня. Наступила тишина, а я почувствовала, как краска заливает мое лицо.
Оба спорщика оцепенели. Вир посмотрел на меня. Мне снова показалось, что он читает мои мысли, пробираясь в самые глубины сознания. Я перестала моргать, а сердце глухо стучало в виске. Вир всем телом подался вперед, и я не знаю, что могло произойти, если бы в эту секунду не раздался голос: