Я продолжал спокойно сидеть: мое восковое лицо дернулось, а губы расползлись в стороны, изобразив злобный оскал. Неведомый кукловод с легкостью управлял мной, словно тряпичной куклой. Но какая-та часть меня все еще пыталась сопротивляться, и на глазах в знак того, что я еще жив, возникли извилистые струйки слез.
***
Ребята слушали меня, затаив дыхание. Даже Тимка, который редко мог усидеть на месте, не шелохнулся и не произнес ни слова. Я рассказал все, как было, утаив лишь одну важную деталь – чужой голос, назвавший свое имя.
– А ты уверен, что Генрихович умер? Может быть, просто его вольтануло? – уточнила Янка. Она была самая старшая из нас и, как мне казалось, отличалась скептическим отношением ко всему происходящему. Даже ночные визиты она называла последствием больной фантазии и всячески коверкала медицинские термины, которыми нас пичкал здешний персонал.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Но увозили его на каталке. А меня тут же отвели к Поддубному.
– Тебя допрашивал начальник безопасности? – поразился Макс.
Я кивнул и затих.
Безопасность в нашем интернате была на высочайшем уровне. Короткостриженые ребята в темно-синих спецовках круглосуточно патрулировали этажи, иногда просто замирая где-то в темном углу и наблюдая за подопечными. Один из наших, по-моему, это был Никита-чудик, назвал их дементорами. И, надо заметить, не зря, потому что, если мы хулиганили и дерзили персоналу, они изымали зачинщика из блока, уводя того в сектор «О», где проводили процедуру наказания. Вот почему мой разговор с Поддубным ребята восприняли с живым интересом.
– Он тебя бил?
– Макал в таз?
– Угрожал?
Вопросы посыпались на меня настоящим градом. Но в ответ я лишь пожал плечами, продолжив молчать, как партизан. Врать-то я не умел, но кто мешал мне просто промолчать?
А ребята продолжали спрашивать, перебивая друг друга. Я глупо улыбался, кидая дежурные фразы: слишком сильно испугался, даже не знаю, он что-то говорил, но особо ничего не помню…
Это продолжалось до тех пор, пока Янка, которую все считали бесспорным лидером, сухо произнесла:
– Оставьте его в покое. Все равно из этого дундука ничего не вытянешь.
Ребята к ней прислушались и начали потихоньку расходиться, оставив меня наедине с самим собой и воспоминаниями о недавнем разговоре с Поддубным…