– Явление?
– Да вот и я думаю: хрень какая-та. Аномалия, феномен, антифизика – это лысый с каким-то мужичком в очках такими словами говорил. Спор у них какой-то вышел. А очкарик только пожимал плечами и еще матерился.
– Плохо дело, – заметно поник я.
– Почему это? – не понял Вадик.
– Потому что они понятия не имеют, что тут произошло!
Вадик испуганно покосился на воинскую часть. И шепотом произнес:
– Ты думаешь, это Вторжение?
– Какое еще вторжение? – выпучил я глаза.
– Ну, у меня отец все время твердит, что скоро нечисть полезет из Кардонов и начнется вторжение!
– Ерунда это все.
– Да, а что ты насчет этого комариного человека скажешь?
– Может быть, это просто какой-то новый вид потусторонних? Помнишь, нам Лидия Михайловна на уроке Междумирья рассказывала, такое иногда бывает.
– Не помню, – честно признался Вадик. – А как насчет обгоревших трупаков?
– Да мало ли о чем они говорили, может, там не все пострадали, а всего пару человек, – попытался успокоить я себя, а заодно и приятеля. – Ты сам ведь этого не видел?
Вадик кивнул.
И в этот самый момент мы увидели вереницу людей в защитных комбинезонах. Они шли цепочкой к большому грузовику и несли плотные черные мешки. Я похолодел до кончиков пальцев. Вадик изменился в лице, став белым, как снег, – видимо, догадался о содержимом плотных пакетов.
– Слушай, давай лучше решим, что будем говорить лысому? – тихим голосом сказал Вадик.
– Может быть, правду? – предложил я.
– Не вариант, еще, чего доброго, нас во всем обвинят.
– Я не умею врать. Меня в раз раскусят.
– Придется учиться, – ответил Вадик.
И в этот самый момент хлопнула дверь микроавтобуса. Лысый вернулся на свое место и, не оборачиваясь, посмотрел в зеркало заднего вида:
– Ну и кого же вы здесь повстречали вчера ночью?
Вадик оказался первым:
– Никого.
– Человека-комара, – мгновенно выпалил я.
Лысый обернулся и, подхватив мешок, надел его моему приятелю на голову. Потом похлопал в ладоши и сказал:
– Прыткий нас не слышит. Можешь говорить.
Я испуганно кивнул и окончательно понял, что врать этому громиле не имело никакого смысла.
Пока я рассказывал, лысый несколько раз отвлекался, чтобы внести пометки в крохотную записную книжку. При этом он не задал ни одного вопроса. Ему словно было все понятно и без лишних объяснений.
Когда я закончил рассказ, он бросил сухое: