– Да, уж, – протянула Вилерия. – Что ты о нем думаешь, Ири? Он ведь точно тебе ничего не сделал? Прям вот ты уверена, что пока ты спала, он тоже спал?
Вилерия уже несколько раз задавала подобные вопросы сестре, потому что точно-преточно хотела убедиться в ее состоянии. Ей самой не нравился хмурый лорд, она откровенно избегала его острого взгляда. Но зато ей понравился Варх. После Лераса, полного семейных тайн, было интересно встретить того, кто не мог молчать о правде.
– Я точно-преточно в порядке! – улыбнулась старшая. – Не переживай, Ви. А что я думаю о его милости? Да, ничего.
– Прям совсем-совсем что ли ничего? Не вспоминала даже его сегодня?
– Нет, да и когда мне было, – помрачнела Иринея.
– Что такое? Говори.
– Ты когда ушла, а я начала приготовления… – девушка сглотнула, – в общем маменька приходила ко мне на разговор… и не один раз. Только лишь когда ты вернулась, она сразу ушла к себе и так больше и не выходила из комнаты, правда выпечку и кувшин с соком забрала.
– Вот же она! – начала кипятиться младшая. – Что за женщина такая?! Сильно она тебя, да?
– Неееет, Ви, что ты! Меня она в отличие от тебя ни разу и пальцем не тронула.
– Ну, конечно. Ты же не на отца похожа, который в ее жизни был самым большим разочарованием. Перспективный юноша с блестящим образованием, вдруг купивший старую усадьбу и осевший в нашей претории, чтобы собирать травы и заниматься лечением. Бееее, же? Скукотииища! – кривлялась Вилерия. – Представляю, что она тебе говорила.
– Она просто пыталась договориться со мной о том, чтобы я упросила лорда вписать ее имя вместо моего в контракт. Про столицу все время вещала и про то, что я неумеха, – поджала губы Иринея.
– Новейшие разработки несравненной Вивиан прекрасной Луны не предлагала в уплату?
– Нееет, что ты! Ты хоть знаешь сколько они стоят? Я в ее журнале видела. Можно нашу старую усадьбу восстановить до идеального состояния и жить в ней припеваючи до конца дней, ничего не делая. Поэтому нет, Ви, столько бы она не отдала мне за это, – опустила голову Иринея.
– Ииииири! – крепко обняла сестру младшая, отчего Олан заворочался во сне.
– Тише, ты, – улыбнулась ей сестра, – разбудишь его.
– Можно я не буду ничего говорить о матушке? Боюсь, что не остановлюсь, если начну.
– А может спать уже? Вставать то рано. Оставайся тут, в моей комнате? Поспим втроем.