Как раз то, что нужно.
– Рада, что тебе нравится, – очевидно, всё написано у меня на лице. Улыбаясь, Кларисса протягивает пару туфель и белые шёлковые перчатки.
– Откуда оно?
– Здесь записка: «Надень его на встречу с собой. P.S. Уверен, голубой тебе к лицу.»
Улыбаюсь. Так может написать только Саймон. Дядя тонко чувствует мои состояния и обладает фантастической прозорливостью. Я сама себя так не знаю, как знает меня он.
И нет, я не считаю его «подружкой».
Сеоман Колиньяр не только папин ближайший собрат и наш с Маркусом боевой наставник. Несмотря на огромную разницу в возрасте, Саймон – ещё и мой лучший друг.
Ладно, уточню. Единственный друг.
Зато соответствующий всем моим представлениям о дружбе.
– Что ж. Исполню пожелание дарителя.
Мама помогает одеться. Подхожу к трюмо и оглядываю себя в полный рост. Выгляжу великолепно. Чувствую себя тоже.
Настроение – покорить весь мир.
– Погоди, ещё один маленький штрих.
Кларисса подходит к зеркалу ближе. Достаёт из своей причёски изящную шпильку с сапфировыми цветами и закалывает мне волосы с одной стороны.
– Это первый подарок Виктора. Даже я ощущаю, сколько любви в этой вещи.
Изделия из металла легко вбирают и долго хранят энергии. Чувствую покалывание в конечностях. Оно поднимается по венам и сходится в области солнечного сплетения. Наполняюсь спокойствием, уверенностью и беспричинной радостью.
– Спасибо, мам, – обнимаю Клариссу, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. – Я счастлива, что ты есть у меня.
– И я, – мама целует меня в щёку. – Безмерно люблю вас всех.
В зеркале обмениваюсь с ней улыбкой и, взяв её под руку, покидаю апартаменты.
МАРКУС
Интересно, девушки всегда едят так много?
Полчаса хожу кругами вокруг фуршетных столов, пытаясь незаметно подступиться хоть к одному из них. Но дамы плотно облепили все и освобождать позиции не намереваются. Они выбрали удачный плацдарм для отлова таких как я. Голодных и беспечно одиноких.
Можно, конечно, пойти и взять, что нужно. На ходу пофлиртовать с одной-другой, улыбнуться третьей, отвесить комплимент четвёртой, над пятой пошутить, а с шестой вступить в дискуссию. Но, судя по тому, как при моём появлении визжали девушки в холле, эти разорвут меня на куски.
Похоже, я источаю феромоны, дурманящие рассудок. Иначе не могу понять, что происходит вокруг.