– Ладно, – сказал он наконец, его голос был тихим. – Завтра мы выдвинемся на рассвете. Но если что-то пойдет не так, мы отступаем. Понимаешь?
Алекса кивнула, чувствуя, как облегчение смешивается с тревогой. Она знала, что это будет опасно. Но она также знала, что другого выхода у них нет.
– Понимаю, – сказала она. – Завтра на рассвете.
Дункан посмотрел на нее, его глаза были полны решимости, но в них также читалось что-то еще – что-то, что могло быть уважением. – Тогда готовься, Алекса. Завтра мы начнем наш путь в ад.
Утро было холодным, воздух пропитан запахом гари и ржавчины. Алекса и Дункан двинулись в путь, оставив свое временное укрытие позади. Улицы города, по которым они шли, были пустынны и безжизненны. Дома, некогда полные света и жизни, теперь стояли как полуразрушенные скелеты, их окна выбиты, стены покрыты трещинами и граффити. Город был мертв, и только ветер гулял между развалинами, словно призрак, оплакивающий то, что было потеряно.
Большинство выживших прятались под землей, в бункерах и тоннелях, боясь выйти на поверхность. Но были и те, кто рисковал – те, у кого не было выбора. И были банды, которые думали, что теперь власть принадлежит им. Алекса и Дункан знали, что встреча с такими людьми может быть не менее опасной, чем встреча с машинами.
– Ты слышал, Дункан? – прошептала Алекса, внезапно остановившись. Ее рука сжала нож, а глаза метнулись в сторону, откуда доносился слабый, но отчетливый звук – механический гул.
– Да, – ответил он, его голос был тихим, но напряженным. – Машины где-то рядом.
Они прижались к стене полуразрушенного дома, стараясь не издавать ни звука. Дункан аккуратно выглянул из-за угла, его глаза быстро оценили обстановку.