Вспышка, молитва, удар свинцом.
Тот, кто не раз улыбался смерти,
Ныне целует её лицо.
В это лицо он глядел с усмешкой
Средь абиссинских песков и там,
Где офицерской судьбой, как пешкой,
Время швыряло по всем фронтам.
Это лицо возникало часто
Над вереницей сырых ночей
В годы, когда укреплялась каста
Прежде невиданных палачей.
Вспышка. Молитва… В моей тетради
Буквы цветут лепестками роз,
И, в потускневшее небо глядя,
Снова и снова шепчу вопрос:
– Ну а теперь, когда осторожно
Время заносит твой гордый след,
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?
4. Память
Я не помню обид,
Хоть прощения нет
Тем, кто вышел на свет
Ради чёрного дела.
Ведь и церковь стоит,
Где молился поэт,
Мой любимый поэт,
Накануне расстрела.
Ведь и память жива,
И не стёрты стихи,
А у старого рва
Больше залпы не грянут.
Но пустые слова
Так безбожно сухи,
Но порою трава
Снова мнится багряной.
АНГЕЛ
В небе – звёзды, как алмазы,
В мире – сумрак ледяной.
«Ангел мой зеленоглазый,
Почему ты не со мной?
Неужели в этой стуже
Мне тебя напрасно ждать?
Ангел милый, ты мне нужен,
Только вот не угадать:
Где ты ныне, с кем ты ныне,
Что вернёт мне образ твой?
Без тебя я, как в пустыне —
Чёрной, снежной, роковой…
Знать, навеки в жизни зыбкой
Душу ты мою взяла
Взглядом, голосом, улыбкой,
Взмахом белого крыла!»
Так твердил в жару бредовом,
Ротой брошенный один
В отступлении под Гдовом,
Подпоручик Кабардин.
Не узнали, не успели
Или просто не смогли…
Но ушли. И еле-еле
Он поднялся от земли.
Прошептал слова молитвы,
Услыхав далёкий вой, —
Умирать на поле битвы —
Это русским не впервой!
Застонал, перекрестился…
И почудилось ему,
Будто ангел опустился
Сквозь редеющую тьму.
БАЛЛАДА О СТАРОМ ГОРОДЕ
Как золото на черни,
Как высохший листок,
Лежит в глуши губернии
Старинный городок.
Лежит уделом княжеским,
Не мал и не велик.
Там с пением монашеским
Стихает птичий клик.
Там башенки церковные,
Соборов купола,
Там вечные и кровные
Обиды и дела.
А улочки горбатые
Уводят крутизной
В те годы, виноватые
Непризнанной виной,
Когда по зорьке розовой,
Грубы и тяжелы,
Боярыни Морозовой
Звенели кандалы
И в яме, мёрзлой дланию
Крестя упрямый лоб,
Твердил свои послания
Мятежный протопоп.
На зов далекий следуя,
Что слышится окрест,
Поеду я, поеду я
В заброшенный уезд,
Где намертво кончается
Сто первая верста,
И колокол качается,
И снова два перста
Взлетают. Тени Каина
Тревожат алтари.