Ответ крылся в одном слове: «ГринФарма».
Собственная служба безопасности крупнейшей фармацевтической корпорации Гранд-Монтаны с этого момента не спускает глаз с управления, а особенно с шефа Фишера. Именно поэтому дело по крайней мере должно отлежаться на столе какое-то время, а он теперь вынужден создавать иллюзию бурной деятельности в стремлении докопаться до правды там, где она очевидна.
Очевидно, что такого шума в газетах, как это было с Муном ждать не стоит, поскольку ГринФарма сразу изолировала дело от назойливых журналистов – не нужна им шумиха, когда дело касается их сотрудников. Он понимал, что нужно немного потерпеть и дождаться, когда эта волна схлынет и он сможет всецело посвятить себя другому событию, мощной волной всколыхнувшему весь город.
Осиным роем мысли вертелись в голове Томаса. Однако основным фоном для него сейчас оставался вопрос – когда же наконец объявится Джонсон и даст ему надежду.
Внезапно, телефон на столе нервно завибрировал, словно угадав желание Вильсона. Это было сообщение от Алекса.
«Том, надо встретиться. Это по поводу Фореста. Приезжай ко мне, как только появится возможность и будут результаты предварительного расследования. Алекс Джонсон».
Уже на следующий день, в дверь Алекса позвонил детектив Вильсон. Он не обманул и действительно принес две бутылки легкого пива. Дверь приоткрылась.
– Проходи, – раздался голос из глубины комнаты.
Все еще не доверяя домашней турели, Вильсон сначала толкнул дверь свободной рукой, заглянул внутрь и только удостоверившись, что барная тумба все еще барная тумба, прошел внутрь.
Алекс сидел в кресле, на том же месте, где Томас оставил его в прошлый раз. Складывалось впечатление, что парень даже не вставал с этого места. Та же одежда (хотя может быть вся одежда была у парня однотипная), немытая голова, недельная щетина, все это говорило о том, что молодой человек ведет крайне аскетичный образ жизни и не отличается аккуратностью, хотя в гостиной было чисто. Даже не чисто, а скорее пусто.
Алекс молча взял бутылку пива, протянутую Томасом, открыл ее и сделал три больших глотка.
– Давай как в тот раз, выводи все на экран и давай мне доступ. – без лишних любезностей он перешел сразу к делу. – на этот раз ему хватило десяти минут, чтобы заговорить вновь. Такой же спокойный и монотонный голос, как в прошлый раз. И вновь он говорил так, словно рассказывал сам себе, а не Тому.