Пик борьбы с этим мракобесием и культами как таковыми наступил приблизительно в середине 2000 годов, а потом пошел на спад. И в отличие от «прогнившего Запада» в России не появились ни организованное антикультовое движение, ни научные школы, изучающие культы с точки зрения системного подхода и различных наук.
Сейчас это поле заполнено всевозможными группами интересов: от сторонников традиционных религий, силовиков и крупного бизнеса до религиоведов, которые кормятся с конференций, где они рассказывают про страшные замыслы Рокфеллеров и рептилоидов, и групп, которые, наоборот, утверждают, что «проблема культов надуманная» и что любые ростки новых религий надо лелеять и взращивать.
У российских религиоведов до пандемии разразилась целая маленькая Гражданская война, в ходе которой они писали доносы друг на друга, требуя лишить оппонентов работы и научных степеней, и даже встречались в судах. Кстати, в Британии такая же война состоялась в конце 80-х годов ХХ века – в ней победили «друзья культов и любители их грантов».
Религиовед и судебный эксперт, соведущая подкаста «Неправильные эксперты» Елизавета Щетинина считает, что многие исследователи религий ставят под вопрос существование религиоведения как самостоятельной научной дисциплины.
«В целом, а кто же такой религиовед? Специалист, который получил профильное религиоведческое образование или специалист (историк, социолог, психолог), чьи интересы лежат вокруг предмета, связанного с религией? Отсюда и естественная природа конфликтов, которые периодически возникают во внутреннем религиоведческом мире. Многообразие критериев в профессиональной деятельности, как и научных позиций, влекут за собой череду дискуссий, которые иногда переходят и в межличностные конфликты.
Здесь ключевые вопросы связаны и с позицией относительно новых религиозных движений – допустимо ли данное многообразие в условиях современной России или это потенциальные риски, связанные с угрозами национальной безопасности? Здесь, конечно, влияет и идеологическая позиция самого религиоведа и его ориентация на научную деятельность, государственную деятельность, включенность во взаимоотношения с самими религиозными движениями».
Современные психологи, к которым я отношу и себя, больше сфокусированы на своей практике и стараются не отвлекаться на бумажные войны или современные медиа-крестовые походы по защите духовных скреп. Это не хорошо и не плохо, просто все заняты личными проектами, развитием клиентской практики и следуют современным трендам монетизации психологических услуг.