Что мы стали тварями, что забыли свой дом.
Вот смерть идёт с косой проклятой,
И гордо голову подняв,
Не видя пред собой преграды,
Ведёт всех бодрым маршем в ад.
Здесь горы трупов, кровь и стоны,
Но ей плевать, она идёт,
Идёт, ведя за руку многих,
Лишь тех, кто жаждет свой черёд.
Их души злы, они прогнили,
В них нету правды и любви,
И вот одной ногой в могиле,
Они кричат ей:« Помоги!»
На что она лишь усмехнулась,
И бросив кроткий взгляд на них,
Жестоким голосом сказала:
«А где же были ваши души,
Когда детей вы убивали,
И женщин резали, терзали?»
И смерть тут встретило молчанье,
И взгляды, полные отчаянья.
Настолько мерзко это было,
Что у костлявой потекли,
Ручьи из глаз от злости белой,
Что смертью лёгкой умерли.
Иногда тот, кого мы считали убогим, намного человечнее нас.
Здесь боль и горе,
Тьма и ночь,
И мы кричим: «Идите прочь!»
Мы раним души,
Бьём сердца,
И нашим мукам нет конца.
Но мы всё терпим, не желая,
Кого то в душу к нам впускать.
А мы всё терпим, умирая,
В мученьях каждый день во снах.
Здесь доброта порождает любовь,
А любовь порождает отчаянье,
От отчаянья получим мы боль,
А из боли возьмём мы молчанье.
Но молчанье заставит страдать,
А страданья затащат нас в омут,
А из омута нам не видать
Доброту других и заботу.
Что хуже?
Сладкая ложь или горькая правда?
Вопрос не из легких, скажу я вам так-то.
Но всё же ответ должна я найти,
Чтоб весть рассказать о страшном пути,
Что людям придётся когда-то пройти.
Наверное, правда здесь будет уместна,
Ведь это же жизнь, и стоит быть честной.
А может приврать? Совсем прям немного?
Никто не узнает, и будут довольны.
И вот я совру, и люди все в счастье,
Живут без забот, не зная несчастья.
А что же потом? Когда придёт горе?
Что мне сказать люду на пороге?
Опять им соврать? Иль правду развеять?
И вот мы пришли к вопросу в начале,
Что лучше: сладкая ложь? Или правда в печали?
12. Всё тайное всегда становится…
Бесчестье, обман и снова по кругу,
Кому же мы лгём? Себе же, подруга!