Я почистила зубы, натянула топик и светлые джинсы. Синяки под глазами красиво сочетались с цветом глаз, я решила сегодня с ними не бороться – они придавали мне лиричный вид. Быстро намазала на щеки солнцезащитный крем, который сделал меня бледнее и ещё сильнее подчеркнул синяки. Понадеялась, что когда я дойду до людей, он уже адаптируется к цвету кожи.
Выскочив в подъезд, я забрала носом запах мокрой пыли, пол был ещё влажным.
На подоконнике стояла герань, подрагивающая от ветерка из открытого окна, и от движения она заблагоухала. Я ненавидела этот специфический острый запах – он всегда вызывал у меня головную боль. Видимо, у кого-то из соседей тоже, поэтому горшок и переехал в подъезд. В нашей семье выставить горшочек с невинным растением было хуже, чем выбросить на улицу питомца, но для герани можно сделать исключение. Но не в подъезд же! Её надо отвезти в лес, поглубже в чащу, и выпустить на свободу. Нет, в нашем лесу холодно – нужно отвезти в Африку, на её историческую родину.
Я засмотрелась на ненавистную герань, когда бодро скакала по ступенькам, и чуть не наскочила на соседку. Крошечная, но бойкая старушка за утро успела обойти все ближайшие магазины в поисках самого свежего лука и крупного картофеля. В деньгах она не нуждалась – я знала, что половина коммерческих помещений в нашем районе принадлежит ей, но от скуки это её не спасало. Поэтому Марфа Григорьевна следила не только за недвижимостью, но и за всеми жильцами.
Мне было спокойнее на душе от осознания, что рядом есть такие неравнодушные люди. Преступную и подозрительную деятельность я не вела, поэтому её присмотр мне никак не мешал.
– Доброе утро, Кирочка! – с теплой улыбкой произнесла соседка, снимая сумку с плеча и принимая более удобную позу. Вся ее фигура излучала готовность к долгой и увлекательной беседе. – Какая ты сегодня красавица!
– Доброе утро, Марфа Григорьевна! Богатой будете! – ответила я, поправляя пушистую гульку на голове. Если уж говорить о красоте, то я могла бы смело заменить любое чудовище, которое только что уволили за ненадобностью.
– Чегось это? – прищурилась старая женщина, ее глаза сузились, и в ее взгляде появилась хитрая искорка, которая могла быть как подозрением, так и игривостью, оставляя место для двусмысленного толкования. .