Как встану я, Вета, внучка Яги старой,
При луне молодой, при заре янтарной,
У стенки дубовой, у ели колючей,
Где тропа лесная вьётся змеёй гремучей.
Как на пять сторон отобью поклон,
На три замка закрою ветер студëн.
По углам четырём я поставлю свечи зелёные,
Разгоритесь огнём, иглы заговорëнные.
Через ветви густые, через хвою пушистую
Мысли родных моих в реку совью чистую.
Через шесть камней на седьмой бел-горюч Алáтырь
Гагане-птице я поклонюсь на закате.
Надо было, конечно, пропеть, да погромче, но при бабушке Вета стеснялась. В прежние времена ей не раз доставалось за прыгающий ритм и проглоченные окончания. Вета глубоко вздохнула и на одном длинном выдохе закончила:
Замыкаю заклятье на медный ключ,
Бросаю в омут белых колючих туч.
Ключ тот – месяцу, месяц – заре,
Заря – солнцу в рассветной поре.
Будьте слова мои верны и крепки,
Как корни дубов да гибки, как ветки.
Быть по сему!
Отныне и довеку!
Заклинание сияющей лентой легло на сосновые ветки и нежно засеребрилось.
– Фимка! – шëпотом позвала девушка, – вылезай из погреба. Твоя очередь украшать дерево. Фимка! Давай, эту ленту надо спрятать как-то.
Фимка осторожно просочился сквозь доски, предусмотрительно не показываясь выше глаз. Оглядевшись, он увидел вполне мирную Ядвигу Степановну и определённо целую и невредимую Вету. Так что он принял стратегическое решение вылезти полностью и засуетился вокруг сосны, обматывая её призрачными гирляндами. Синеватый свет от гирлянд превращал сосну в сказочное древо Батьки Мороза и вполне успешно маскировал серебристое свечение заклинания.
Ядвига взирала на кружение Фимки снисходительно-одобрительно, а на Вету – сердито и саркастично. Вообще-то, Вета никогда не была такая рассеянная. Новогодника уж точно бы могла распознать. И вообще. Раньше она карачуновых слуг за версту чуяла. Только вот мысли сейчас были заняты одним ладным молодцем…
Добрый мóлодец и настоящий молодéц занимал все мысли Веты вот уже целый месяц. Ярослав приходил в библиотеку, где для отвода глаз трудилась Вета, и часами просиживал в читальном зале. Он брал только сказки и корпел над ними, словно пытался вычитать какой-то секрет в старых и всем известных историях.
Сперва Вета не обращала внимания на старательного аспиранта, только удивлялась его подбору литературы да улыбалась красивому молодому человеку чуть теплее, чем другим читателям.