Тогда он решил, что при первой возможности поговорит с ней первым, спросит о ее клане и семье, которую ей пришлось оставить. Влюблена ли она в кого-нибудь?.. Эта мысль вызвала в нем отголоски колкой ревности. Еще одно чувство, давно спящее, проснулось в нем с удивительной ясностью. Он не имел на него права по отношению к Лавеллан, и сознание нашептывало ему, что ему будет проще забыть свои чувства, если ее сердце принадлежит другому.
Несмотря на сомнения, он был уверен, что ему следует поговорить с ней, потому что скучал по ней. Но во время привала Солас заговорил с Варриком о Зове камня и похвалил мастерство Кассандры. Он сожалел об этом, но убедил себя, что так будет лучше.
Теперь, когда мысль о том, что их разделяет всего несколько метров, становилась все более навязчивой, он запретил себе об этом думать. Ему нужно было довольствоваться тем, что дела Инквизиции шли хорошо, у него был доступ ко всем необходимым ресурсам, он изучал мир и все больше убеждался в необходимости вернуть сферу и исправить свои ошибки. Его окружал покой и тепло палатки, умиротворяющий звук дождя, огонь, отбрасывающий танцующие тени на стол, книги и записи по исследованиям Бреши. Что же может быть лучше?
Но сколько бы Солас ни пытался обмануть себя и подавить мысли о Лавеллан, она снова и снова одерживала верх. Так и сейчас, он отвлекся от ритуала погружения в Тень, чтобы вспомнить о ней.
Его разум быстро восстановил недавний момент в Скайхолде, когда Лавеллан попросила его отправиться с ней на Штормовой Берег. Ее легкий шаг, звенящая пряжка ремня от каждого шага; он с палитрой в одной руке и кистью в другой, притворялся, что поглощен работой и не размышляет о том, справился бы он с ее ремнем и пряжкой быстро или все-таки рассеяно неловко?
Но Солас знал, что стоило бы повернуться сразу, как только она вошла. Однако он дождался, пока Лавеллан сама нарушит молчание, произнеся его имя.
– Хардинг прислала письмо с Штормового Берега. Там все очень неспокойно, и Каллен обеспокоен этим. Нам нужно проверить, что происходит.
– Штормовой Берег всегда был неспокойным местом. Конечно, я отправлюсь с тобой, Инквизитор.
С губ Лавеллан сорвалась благодарность, она попрощалась и ушла, а Солас вновь вернулся к фреске.
Только сейчас, восстановив этот момент в памяти, он понял, почему Лавеллан ушла так быстро и почему почти больше не говорила с ним.