– Мой бывший коллектив, – она заметила, куда я смотрю. Голос Клавдии Афанасьевны был тихим, но мелодичным. – Педагогический штат лицея в полном составе. Рядом со мной Нина Егоровна, наш директор.
– Вы были учителем? – искренне удивилась я.
– Учительницей истории. Много кровушки я попила у балбесов, которые не знали ни дату снятия блокады Ленинграда, ни когда случилось Ледовое побоище.
– Боюсь Вас разочаровывать, но у меня по истории в аттестате четверка, полученная с натяжечкой.
Я указательным и большим пальцем изобразила те миллиметры, что отделяли меня от злосчастной тройки. На лице женщины мелькнула едва различимая улыбка, такую увидит лишь очень внимательный собеседник. Но чтобы заметить в глазах появившиеся смешинки эмпатом быть не надо. Все же мне удалось протянуть между нами нить. Пока еще тонкую, но и это было неплохим достижением – до сегодняшнего дня нам с Клавдией Афанасьевной не удавалось перекинуться больше, чем парой фраз.
– Вы же знаете, что можете пригласить кого-то из старых подруг сюда? – я кивнула на фото. – Мама будет только рада вместе с Василисой наготовить вкусняшек. «Сладкая мечта» готова распахнуть свои двери.
Наверное, меня слишком сильно понесло на волне воодушевления, что я не сразу заметила, как на лицо бабушки Клавдии набежала темная туча. Смешинки исчезли. Уголки губ опустились как под силой притяжения. Я резко замолчала, осознавая ошибку. Не хватало только, чтобы женщина вновь замкнулась.
– Сегодня получила известие, что Нина скончалась прошлым вечером. Теперь из всех присутствующих на фотографии в живых осталась только я.
Трость в моей руке дрогнула, я чуть не выронила ее обратно на пол. Она показалась потяжелевшей, словно налившейся свинцом. Клавдия Афанасьевна ловко перехватила свою вещь, как если бы та ничего не весила.
– Мне так жаль, – прошептала ей, стараясь поддержать.
– О, не стоит. Жизнь должна идти своим чередом. Мы уходим, а на смену нам приходит новое поколение, творящее свою историю. Единственное, о чем жалею лично я, так это о том, что смерть упорно обходит стороной мое пристанище. Я бы с радостью поменялась с кем-то местами.
По спине моей побежали мурашки.
– Не говорите так! – я в сердцах схватила морщинистую ладонь женщины и крепко сжала. Рука бабушки была теплой, и моя показалась льдом по сравнению с ней.