Обычно они ужинали вдвоем.
– Я сегодня был у китайца, – сказал Ибрагим как-то, – Там никого нет. Дом заброшен.
– Угу, – ответил Джоди.
– Что ты думаешь о нем? Ты все-таки знал его почти два месяца. Говорил ли он тебе что-нибудь?
– Китаец странный, – ответил Джоди и замолчал.
– Почему странный? – спросил Ибрагим.
– Ну понимаешь… он не всегда говорил как китаец. Он иногда говорил как мы с тобой.
… Джоди снился один и тот же сон. Китаец молча будил его среди ночи, трогая за плечо, и они выходили во двор. Ежась от ночной свежести Джоди шел за китайцем и каждый раз не знал, что сейчас будет. Заставит ли китаец лазить его по дереву, или будет драться с ним на палках. Или прикажет разбивать ладонью доску. Или придумает что-то еще.
Во сне тело Джоди было упругим и послушным. Он прыгал с ветки на ветку и не боялся упасть. Он фехтовался так, что китаец еле уворачивался от него. Он проламывал доску ладонью, почти не чувствуя боли. Он метал ножи, попадая точно в начерченный мелом центр.
А утром китаец сидел за молитвой и на все вопросы говорил: «Китаец не знает», и Джоди в конце концов перестал его о чем-то спрашивать…
– Но… – сказал Ибрагим, – это были сны?
– Да, – ответил Джоди, – То есть, не совсем…
Ибрагиму хотелось узнать про китайца что-нибудь более предметное, чем детские сновидения, но Джоди больше ничего не мог или не хотел говорить.
Несколько раз Ибрагим пытался расспросить его о капитане, или вообще о корабле, но мальчик ничего не отвечал и каждый раз так стремительно мрачнел, что Ибрагим оставил эти попытки.
Ибрагим был бы не прочь переговорить с Гансом, но тот срочно уехал в Москву по государеву делу.
В комнату вошел Семен, неся сладкое. Это были какие-то пирожные, даже на вид казавшиеся сырыми.
Семен был здоровый молчаливый мужик, все время смотрящий исподлобья. Его густые усы переходили в недлинную квадратную бороду, а сюртук сидел плотно, и казалось, что он вот-вот разорвется под мощью его могучей спины.
Ибрагим в последнее время слегка устал от его угрюмости, но свои обязанности денщика Семен исполнял исправно, и Ибрагим его пока не менял.
Джоди же ничего не имел против Семена. Денщик был всегда молчалив и предпочитал сидеть в своей каморке, и он абсолютно не мешал мальчику.
Аппартаменты Ибрагима состояли из четрех комнат. У входа располагалась огромная прихожая, своими размерами больше напоминающая небольшу залу. Дальше шла столовая, одновременно кабинет – очень большая светлая комната с камином и колоннами. Вглубь от нее уходила спальня Ибрагима. С другой стороны холла была лестница на второй этаж в просторную комнату, где сейчас жил Джоди. А сбоку лестницы пряталась комната Семена, соединенная с большой кухней.