– Она ещё у Вилли. Ну что же мы стоим? Заходите, заходите скорей. Я приготовлю нам чай.
Произнеся эти слова, она незаметно даже для себя подтолкнула локтем позабытую вазу, но та, лишь немного приблизившись к краю, осталась стоять на комоде в полном одиночестве.
А вот кухонная утварь, наоборот, оживилась под ловкими движениями женских рук. Поначалу Мистер Стивенсон говорил неохотно. Как это часто бывает, после долгой разлуки близкие люди не могут связать в единую ровную историю и пару предложений. Он и Миссис Дарлинг то и дело задавали слишком общие вопросы, охватывающие целые годы событий. Такие вопросы и не могли иметь других ответов, кроме как: “Нормально”, “Вроде бы всё неплохо” или даже “Чудно, чудно”. Но постепенно отрезки времени становились короче, а событий в них обнаруживалось всё больше. И вот уже с губ дяди Роберта срывались фразы: “Ты не поверишь”, “В ту минуту” или даже “И как ты думаешь, что вышло дальше?!”.
Мистер Дарлинг в беседе, однако, не участвовал. Он смотрел на вновь обретших друг друга брата и сестру и в очередной раз удивлялся хитросплетению генов. Он думал так: если есть мужчина и женщина, которые рождают дитя, то это дитя должно иметь по половине генов с каждой стороны. Ни больше ни меньше. Мистер Дарлинг вообще очень любил цифры, но это никогда не мешало тому, чтобы последние упорно вводили его в самые глубокие заблуждения. Ну так вот, если ребенок – это по пятьдесят процентов от каждого из родителей, то как могло получится, что сейчас он видел перед собой живое воплощение двух Энди одновременно?! Дело в том, что Энди, младшая из двух дочерей семьи Дарлинг, не была похожа на мистера Дарлинга и его английскую родню ни на десятую часть одного единственного процента. В большинстве своём она унаследовала потрясающий спокойный и женственный нрав матери, лишь в редкие моменты нарушаемый исключительным дефектом. Именно в эти моменты в неё буквально вселялся Роберт Стивенсон таким, каким видел его сейчас мистер Дарлинг.
Когда апогей очередной истории должен был захлестнуть слушателей с головой, в дверь нетерпеливым движением был вставлен ключ. Миссис Дарлинг, поглощенная рассказом брата, не услышала звук приближающейся беды. Со словами: “Мамочка, ты не поверишь! Я узнала! Узнала его имя!”, – Энди шумно отворила дверь. Дверь задела неаккуратно оставленное пальто, которое с легким стуком упало на комод и толкнуло стоявшую на краю зеркальную вазу. Ваза разлетелась на отражавшие коридор десятки не склеиваемых осколков. Именно с этого неприглядного момента в никогда не ведавший печали дом Дарлинг пришла настоящая беда. Беда по имени “Питер Пэн”.