– Куда это он? – пробормотала она, дрожащим голосом, больше похожим на хрип. Она шагнула к двери, толкнула её плечом и спёртый воздух клуба сменился душной ночью – влажной, тяжёлой, с запахом земли и чего-то кислого, что витало над деревней. Улица была пуста, только фонарь мигал вдали, отбрасывая длинные тени, которые шевелились, словно живые. Марина огляделась, щурясь в темноте, а потом заметила их – две фигуры, удаляющиеся в сторону леса. Не в сторону кафе, не к домам, а туда, где ничего не было – только старый погост, заросший бурьяном, и тишина, что глушит всё живое.
Она замерла, чувствуя, как холод пробирает её спину и ноги становятся ватными. Ей хотелось закричать, броситься за ними, вцепиться в эту бледную девку и утащить Игоря обратно. Но что-то держало её – не страх, не разум, а предчувствие, что гнало мурашки по коже. Это было неправильно. Всё было неправильно. Клинцовка никогда не спала спокойно, но эта ночь была другой, какой-то особенной, она дышала, смотрела, ждала. И Марина, сама того не понимая, шагнула за ними, в эту мглу, что пахла землёй и гнилью.
Тьма за деревьями скрывала угрозу, неизбежную и безжалостную, и Марина шагала к ней, не подозревая, что ночь эта оборвёт её жизнь. Только одно жгло и распирало её изнутри: Игорь уходил, и она просто не могла его отпустить.
Глава 3: Кладбищенский ритуал
Ночь над Клинцовкой сгустилась, обернувшись густой и липкой тьмой, словно смола, вытекшая из старого дерева. Лес за деревней стоял чёрной, непроглядной стеной, с ветвями, изогнутыми, будто пальцы, цепляющиеся за небо. Ветер шевелил листву, и шорох её напоминал шёпот, низкий и невнятный, будто кто-то бормотал во сне. Старый погост прятался за этими деревьями, скрытый бурьяном и поднимавшимся от земли туманом. Кресты торчали из почвы криво, как сломанные кости, а могильные плиты, покрытые мхом и трещинами, проваливались внутрь, словно земля под ними дышала, жадно втягивая всё, до чего могла дотянуться.
Марина пробиралась вслед за Игорем и незнакомкой, выдерживая расстояние, чтобы её шаги тонули в шуме ветра. Ноги её вязли в холодной и скользкой грязи, которая безжалостно облепила кроссовки по самые щиколотки. Джинсы промокли и липли к коже, а кофта, пропитанная потом и сыростью, тянула плечи вниз, как груз. Сердце стучало в груди, громко, неровно, и каждый удар отдавался в ушах, заглушая шорох листвы. Она не понимала, зачем идёт сюда, в эту глушь, где даже днём никто не появлялся без нужды. Но остановиться не могла. Игорь уходил с белобрысой девкой! Мысль об этом жгла её изнутри, как угли, брошенные в сухую траву.