В начале одиннадцатого Марк распрощался с Мамаевым и пошел к метро. Вслушиваясь в звуки ночного города, он мысленно вернулся к разговору с Владиславом. Что, если тот действительно невиновен и теперь сидит в тюрьме за то, чего не совершал? Страшно представить, каково это – в одночасье потерять жену, мать, свободу. Нормальную жизнь… Марк предпочел бы этого никогда не узнать.
Решив не откладывать на понедельник, он достал телефон и надиктовал Нумеровскому голосовое сообщение, кратко изложив суть дела Лики. Засунув телефон обратно в карман пальто, Марк нащупал там что-то маленькое и квадратное и вытащил игральную кость. Должно быть, прихватил случайно, когда забирал со стола мобильный. Он повертел ее в пальцах. Гладкие грани отражали желтый свет фонарей, а круглые черные точки казались крошечными бездонными дырами.
Сунув кубик обратно в карман, Марк пошел дальше, вдыхая вечерний воздух с запахом бензина и весны. Изредка навстречу ему попадались спешащие по домам люди. В окнах пятиэтажек тут и там вспыхивал свет.
Вскоре пришел ответ от главреда: «У тебя всего месяц. Успеешь найти настоящего убийцу?»
«Это вряд ли», – подумал Марк, отправляя ответное сообщение: «Попробую».
Утром во вторник Марк отправился на другой конец города, чтобы навестить Валентину Ивановну. Та обещала показать Ликины рабочие ежедневники и какие-то личные вещи, да и просто побеседовать было не лишним.
Выйдя из метро, он свернул на Новопесчаную улицу, будто выбеленную весенним солнцем. За выходные окончательно распогодилось, и, расстегивая на ходу пальто, Марк ворчливо подумал, что пора убирать всю теплую одежду в шкаф.
Валентина Ивановна встретила его как старого знакомого и сразу усадила за стол. Казалось, она ждала в гости целый пионерский отряд: на узорчатой скатерти выстроились шеренги вазочек с конфетами и вареньем, а от горки румяных блинчиков еще исходил пар.
Разлив чай по чашкам, Валентина Ивановна села во главе стола и поделилась последними новостями:
– На Дальнем Востоке-то, слышали? Такие лесные пожары, МЧС не справляется! Говорят, и у нас к лету так же будет. Ой, не дай бог! – покачала она белой головой. – Помните, в две тысячи десятом торфяники горели?
Марк кивнул:
– Помню, ужасное лето выдалось.
– Ой, да не то слово! Мы тут буквально задыхались от смога! А у меня еще и сердце шалит. Так что я к Кларе на неделю уехала – за городом дышалось полегче.