– Тебе не следовало этого делать, – перебил ее Джейсон, – потому что я собираюсь выиграть стипендию Ридса.
– Поживем – увидим.
Самодовольная улыбка Кармен красноречиво свидетельствовала о том, насколько, по ее мнению, велики его шансы. Ни его, ни Кармен, казалось, не беспокоило мое прослушивание, что я старалась не принимать близко к сердцу.
Джейсон и Кармен были слишком заняты перепалкой друг с другом, чтобы заметить, как я проскользнула к столику с зеркалом. Я слишком торопилась, чтобы беспокоиться о том, как выгляжу. Взглянув на свое отражение, я застонала. Морось, накрывшая город во второй половине дня, изрядно подпортила мою прическу, хотя утром я собрала волосы в аккуратный пучок, но прошла больше полутора километров пешком от станции до театра, где мне предстояло играть, со своей виолончелью наперевес. Учитывая это, могло быть и хуже.
Уложить волосы для меня было настоящей проблемой. Они были очень непослушными, а дождь только усугублял ситуацию. Я пробовала разные гели и муссы, которые обещали сотворить чудеса, но через несколько мгновений после их нанесения пряди выбивались из прически и завивались у меня на затылке. Я убрала непослушную прядь с глаз и заправила ее за ухо. Оценив ситуацию, подумала о том, чтобы вовсе отказаться от этой затеи. Но волосы были немного влажными, а это значило, что неизвестно, как они себя поведут, когда высохнут. Потом я вспомнила о блестящем шиньоне Кармен. У меня даже близко не получится соорудить на голове нечто подобное, как у нее, но можно было попытаться.
Оставалось всего несколько минут, чтобы уложить волосы. Я использовала их и еше две дюжины заколок, чтобы справиться с непослушными прядями. Если заколоть волосы наверх, они становятся менее медными и больше напоминают каштановые. Я позаимствовала флакон с лаком для волос у Кармен и обильно полила им прическу. Надеялась, что мои волосы будут хоть немного послушными после всех проделанных манипуляций, но труды оказались напрасны. У меня не осталось времени на что-то еще, кроме как нанести блеск для губ. Однако я не могла перестать думать о том, что Кармен, возможно, права насчет моего наряда.
Длинное черное платье, которое я надевала на выступления, было чистым и без единой складки, но оно выцвело, превратившись из черного в темно-серое. Это меня не удивляло, учитывая, что моя мама откопала его в своем шкафу пару лет назад. Бирка давно сгинула, но мама божилась, что это дизайнерская вещь. Я почти уверена, что она купила его для похорон. Эта мысль не давала мне покоя. Смерть и вечеринки, даже те, на которых я работала, плохо сочетались друг с другом.