– Какое же красивое село! – восхищался мой друг, писатель.
Широкая река текла, переливаясь в лучах солнца. Вдоль берега в ряд выстроились деревянные дома. Среди красивых полевых цветов и трав тянулась тоненькой нитью тропинка. Прошли поле. Стежка-дорожка вывела нас к сосновому пролеску. После недавнего дождя хрустальной чистоты воздух щекотал ноздри свежестью. Душа пела в ответ, ей было необыкновенно легко. «Светло на душе», – говорят. Неповторимое произведение природы! Тропинка и воздух приворожили нас, двух путников. Вот и первые дома.
– Как же здесь красиво! Мне кажется, что это сон, – говорю Андрею, закрыв глаза. – Кричать хочется!
Андрей улыбается.
Мы подходим к избе на берегу. Открываем деревянную решетчатую калитку.
– Вот наш дворец! – показывает рукой мой спутник.
– Ух, здорово!
– Да, если не брать в расчет дядю Игната, здесь все хорошо! Он не всегда такой. Иногда его клинит. Никого у него нет. Старость, – пожимает плечами Андрей.
Из дома выплывает высокая дородная женщина в годах. Лицо белое, доброе. Сразу видно, что она из тех, кто не любит сидеть сложа руки, в ней угадывается неуемная воля к жизни.
– Ой, Андрюша! – она крепко обнимает Андрея. – Хорошо доехал? Сколько лет, сколько зим! Пропади пропадом ваши телефоны! Сотовые узы вместо родственных. Эх, разве телефоном можно заменить живое общение? Ведь тетя не чужой человек! Я родная сестра твоей матери, царствия ей небесного! А ты-то забыл о нас. Эх, писатель! Да будь ты хоть Достоевским или Толстым – на всем белом свете нет для тебя роднее человека, чем я.
Женщина тараторила без умолку, слова вылетали из ее уст, словно пулеметная очередь.
– Все, тетушка, перестань! Неужели даже не поздороваешься с нами? Я гостя привез. Он все это время тут стоит и не знает, куда себя деть, неудобно ему от твоей тирады.
Тетя Андрея будто очнулась:
– Ой, простите меня, бога ради! Здравствуйте! Я Клавдия Сергеевна! Можно тетя Клава».
Она протянула мне руку, прикрыв рукавом платья локоть:
– Добро пожаловать, дорогой гость! Как вас зовут?
Я представился.