Так вот, что через одну секунду стало с моей игрой в пазлы. Тысячи деталек, расположенных на большой деревянной доске, уже лежали в строгом порядке, можно сказать идеально подходя друг к другу. Я был уверен в сложившейся картине, все в ней было так складно, так логично. Детальки не были пока еще закреплены клеем, но я был уверен, что остался последний шаг, сейчас я поприветствую начинающуюся жизнь одной из миллиона собачек и спокойно вернусь к своей привычной жизни. Но внезапно некто очень похожий на меня поднялся, двинулся решительным шагом и задел за угол доски (она не была закреплена как следует) – доска наклонилась, картина рассыпалась. Снова сплошной беспорядок, и, чтобы собрать картину, нужно так много времени… И возникает мысль, что вообще-то не очень-то и хочется. Кто, кроме бесчувственного болвана, может дать задний ход в минуту, когда пальцы гладят плюш множества обещаний? Кто по собственной воле может отстранить этот плюш и повернуться спиной к манящему будущему? Никто, кроме совершенно бесчувственных к велению сердца. И вот заработал переключатель: за несколько секунд, часов, дней часы и дни уверенности в том, что не поддашься никаким пожеланиям, перерабатываются в свою противоположность. Опыт говорит, что твердая убежденность – это подготовка к постепенному отказу от нее.
С бережностью ювелира я положил щенка на подстилку и повернулся к мадам Стена. Она стояла молча, опасаясь вторгнуться в смуту чувств. Я спросил ее: когда? Когда я могу прийти. Прийти за ним. Вопрос простой, какие тут могли быть реверансы? Я знаю, что принял правильное решение, потому что его не нужно было и принимать, все атаки здравого смысла будут отбиты одна за другой крепостью, которая именуется очевидностью.
– Через месяц, – ответила она мне.
Один миг, целая вечность – время никогда не идет с должной скоростью. Даже не спросив меня, окончательно ли я уверен в своем выборе, хозяйка достала из кармана голубую ленту и окружила им крошечную шейку – и в собачьем обществе существует этот знак различия. Я заметил, что во всем помете у этого щенка самая узенькая белая полоска на лбу, и забеспокоился, а вдруг эта примета со временем исчезнет, но я знал, что мы и без этой метки узнаем друг друга в любой толпе. Мадам Стена предложила нас с ним сфотографировать, я пришел в восторг и немного успокоился: подобными фотографиями размахивает любой восхищенный родитель, не сомневаясь, что она интересна всем на свете. На фотографии, сделанной ее полароидом, щенок получился отлично, а человек немного подшофе. Так будет всю нашу жизнь и дальше: мой пес будет гораздо фотогеничнее, а я буду довольствоваться ролью второго плана.