– Мамочка? – Эвиса села, зевая и потирая сонные глазки. – Мы уезжаем?
Миара улыбнулась, проводя рукой по ее таким мягким, чисто красным, как ее собственные, волосам. Краем глаза заметила, как Брис молча поднялся, складывая свои вещи в сумку. Такие маленькие, но уже слишком взрослые.
– Да. В последний раз. Я обещаю.
И до сих пор Миара держала обещание, пусть это и давалось с огромным трудом. Почти три года. Дольше, чем где бы то ни было до этого. Пришлось выбрать своим домом поселение, как можно дальше от города. И к тому же в совершенно чужой стране, что само по себе представляло достаточную проблему, пусть и не такую масштабную, как прочие.
Далеко им с Самэном идти не пришлось. Голоса становились все громче, подсказывая верное направление. Буквально через шесть домов толпа всех деревенских детей собралась, растаскивая в разные стороны брыкающуюся Эви и уже изрядно потрепанного Шуя. Брис держал сестру, пытаясь что- то ей втолковать. А та с яростными возгласами отбивалась.
– А ну прекратить!
Потасовка замерла от гневного возгласа женщины. Лишь сейчас, смотря на сложившую на груди руки мать, Эвиса успокоилась, замирая рядом с братом, который наконец мог выдохнуть и разжать свою излишне крепкую для четырнадцатилетнего парня хватку.
Блеснувшие на мгновение от страха глаза прочих заставили отчетливо вспомнить, как на нее здесь смотрели раньше, когда за спиной шептались, говорили о них всякое. С самого первого их появления в этой деревне. Миара как могла использовала все знания и средства, которыми ее успела одарила мать и собственная природа. И это помогало.
Те, кто мог лечить, нужны везде и всегда. А те, кто лечит хорошо и качественно, тем более. И пусть магия была не чужда этому миру, здесь, в Диштране, относились к ней с подозрением. Каждый видел, что Миара делала все иначе, не так, как местные лекари. Ее называли ведьмой, демоном, даже проклятой Солнцем. До тех пор, пока в поселении не осталось семьи, в чьей жизни не пригодилась бы ее помощь. И как только в том самом доме, что дольше всех косо смотрел на нее, раздался облегченный плач матери, которой не пришлось в этот раз хоронить сына, никто больше не называл Миару ведьмой.
Но память о предполагаемой чуждой сущности никуда не делась, и в такие моменты как сейчас Миара с удовольствием ей пользовалась. Потому женщина улыбнулась, специально хищно. Постукивая пальцами по локтю, изучающе и выжидательно склонила голову, чтобы красные волосы кровью загорелись под ярким дневным солнцем, производя больший эффект.