Коган досчитал до десяти. Ривел тут же стукнул его:
– Эй, ты что замедлял в конце? Ты пытался дать ему шанс! Опять ты жульничаешь! Да я тебя сейчас самого побью!
– Ничего я не замедлял! – стал тут же отнекиваться Коган. – Ты сам только и подумываешь, как бы пожульничать! А тебе это ни к чему, вы опять выиграли!
– Что значит – опять?! Ты это так говоришь, что будто не согласен! Итчи справилась с твоим бойцом!
– Зато мы вам настругали два дополнительных очка, свалив тебя с велосипеда! А это сделал Вайл! – показал Коган. Наши шансы уровнялись. Ничья.
– Что значит – ничья?!
– Счёт так и остаётся, пять-четыре в вашу пользу. Если б ты не падал, Ривел, было бы шесть четыре. Ты сам же себя и подвёл!
– А я, между прочим, вообще поддавался! Я с девочками не дерусь. Итчи держала меня очень слабенько, – заявил встававший Вайл.
– Да? Ну-ну, – я сощурила глаза и со всего маха залепила Вайлу подсечку. Вайл потерял опору и оказался неожиданно на земле.
– Ой… теперь очень не слабенько… Не бей меня, я… извиняюсь, – залепетал Вайл, который, в общем-то, джентльмен.
– Терпеть не могу, когда девушек называют слабым полом, – прошипела я.
– Феминистка! – обозвался Вайл, но ту же ему пришлось скукожиться и сжаться в комок, потому что я замахнулась для очередного удара.
Пит спорил с Коганом по поводу равности счёта. Я подошла, как главарь нашей команды, и разрулила спор:
– Пит, Коган говорит всё по-честному. За падение вражеского игрока во время погони – два очка команде, игрок которой уронил велосипедиста. За поклажу на лопатки во время второго тура – два очка. Два очка им, два нам. То есть ничья, счёт такой же, пять-четыре.
– Вот, Итчи у нас свой парень, – Коган одобрительно бухнул мне руку на плечо.
– Вот погодите у меня! Вайл свалил меня нечестно! В следующий раз будем гнать мы! Я не буду даже кости бросать!
– Конечно, вы будете гнать, это даже не обсуждается! А Вайл свалил тебя честно. Учись кататься на велосипеде, Ривел, – усмехнулся Коган.
– Я тебя побью! Я тебя вызываю! – пригрозил Пит, который всё ещё кипятился.
– Мальчики, извините, мне возвращаться надо. Меня отпустили только на полчаса. Последнее слово – за мной, всё было честно. Я уезжаю, – вмешалась я, поняв, что Коган с Питом могут спорить бесконечно.
– Хорошо, закругляемся, – махнул рукой Коган.