Белые щупальца ногтей прорастали сквозь пол. Извиваясь и корчась, они тянули к Диме острые кончики. Цеплялись за одежду. Тянулись вверх. Обвивали горло. Переплетались между собой. Смыкались, образуя плотный кокон. Сопротивления были бесполезны.
К утру кокон заключил Диму в свои крепкие объятия.
Страшно красивая девочка
Жека Жеребцова росла обычной девочкой, ничем не выделяясь от сверстниц. Но едва стукнуло четырнадцать, и её как подменили. Жека вытянулась, преобразилась. Руки, ноги, глаза и другие части тела – ну, всё при ней. Что в общем-то не странно, есть было в кого.
Ноги от ушей, как у бабушки. Та, по преданиям, балериной была. Искусной. Правда, правильнее говорить «техничная» или «виртуозная». Крутила не пресловутые тридцать два, а тридцать три фуэте! На целое фуэте переплюнув знаменитую итальянскую танцовщицу. А какие гранд жете, какие гранд батманы делала бабушка – одна нога здесь, другая там. Умереть не встать! Так в конце концов и случилось. Гранд батман, кто не знает, в переводе с французского – большой бросок. Однажды, исполняя партию Одиллии в балете «Лебединое озеро», бабушка так вошла в роль, что не рассчитала. Бросок получился не просто большим, а просто огромным. Взлетев, правая бабушкина нога сбила софиты, декорации и ведущего танцора Замухранского театра оперы и балета. А те в свою очередь сбили бабушку с оставшейся левой ноги.
От папы Жеке достались: косая сажень в плечах, ямочка на подбородке и улыбка от уха до уха. Был он капитаном дальнего плаванья. Плавал аж до самого Сингапура! Хотя правильно говорить «ходил», потому что корабли ходят по морю, моряки бегают по кораблю и лазают по канатам, а капитаны стоят на капитанских мостиках. Хм, тогда, пожалуй, правильнее сказать «стоял». Так вот, папа-капитан стоял на мостике, который шёл и шёл к Сингапуру, поэтому-то Жека не видела его ни разу.
Да и маме выпало счастье увидеться с ним один единственный раз, когда корабль вынужденно – по техническим причинам причалил к берегу Замухранска. Зато пластинку с песней про бананово-лимонный Сингапур Жекина мама крутила и крутила бесконечно. В минуты грусти и печали, в секунды радости и веселья, в часы нахлынувших воспоминаний. Жека практически выросла на ней.
Глаза у Жеки – два синих омута. Точь-в-точь как у мамы. Сколько бравых молодцов кануло в этих омутах – не счесть!