За пару минут до остановки она вызвала такси, пропустила вперед всех, кто спешил поскорее покинуть вагон, закинула на плечо тяжелый рюкзак и ступила на перрон. Смоленский вокзал встретил характерным запахом креозота и пылью, что теплый летний ветерок поднимал с уложенных асфальтом дорожек. Здание примостилось между двумя перронами, выполненное в неоклассическом стиле, как и многие другие вокзалы, на которых приходилось бывать Славе. Его украшали колонны и башенки, а бирюзовая с белым штукатурка на стенах выглядела вполне новой. Перед входом на крохотном зеленом пятачке торчали несколько елок и туй вокруг древней чаши фонтана, сейчас не работающей. Под ногами валялись бычки и раскатанные ботинками жвачки, голуби искали среди мусора хлебные крошки, десятки людей толкались вдоль поезда в обе стороны, выискивая в толпе знакомые лица.
На парковке уже ждало такси – серая девятка. Слава устроилась на заднем сиденьи и понадеялась, что водитель не из болтливых. За сто пятьдесят рублей и десять минут она добралась из одного района города в другой, основательно отбив мягкое место на вездесущих выбоинах и трамвайных рельсах, с каждым мгновением все сильнее жалея, что вообще решилась на эту поездку.
Дедушкин многоквартирный дом стоял на довольно тихой улице на самом краю парка Реадовка. Двор с облупленной ржавой каруселью и остатками песочницы в центре освещал одинокий фонарь – все остальные оказались разбиты. Благо, солнце только-только скрылось за крышами ближайших домов и все еще бросало в просветы между постройками тепло-золотые лучи, давая возможность во всех подробностях рассмотреть обшарпанные стены, перекошенные скамейки и заплеванные подъезды.
Слава дернула ручку двери на себя. Домофон, похоже, сломали сразу же после установки, так что дверь поддалась без особых усилий, но с оглушительным скрипом, спугнувшим стайку воробьев с пышного куста сирени. Тут же в нос шибануло ароматами канализации и сырости из подвала, а чтобы добраться до жилья в целости, пришлось подсветить стертые деревянные ступени тусклым телефонным фонариком.
Квартира находилась на втором этаже старого двухэтажного дома. Лампочки на площадках оказались выкручены, стены расписаны разноцветными каракулями, которые даже при всем желании Слава никак не могла сложить в осмысленные слова. Единственное окно на лестничной клетке было покрыто внушительным слоем пыли и лишь слегка обозначалось посреди утопающей в темноте стены.