Он поцеловал её в лоб и отошёл.
Фёдор заметил, как Иван и Матрёна о чём-то шепчутся, и направился к своей жене. Он сказал, что уже поздно и пора возвращаться домой, взял Матрену за руку и вывел из дома.
Фёдор был изрядно пьян и, почти волоча Матрену за собой, потащил её в свой дом.
Матрёна шла, опустив голову, чувствуя, как грубая рука Фёдора сжимает её запястье почти до боли. В голове ещё звучали тёплые слова брата, но его поддержка теперь казалась такой далёкой.
Когда Матрена подошла к старому дому, она подняла глаза и увидела его в тусклом свете, он показался ей мрачным и зловещим. Ворота покосились, войдя во двор, она огляделась. Кругом был разбросан мусор. Подойдя к крыльцу, Матрена обнаружила, что ступени давно сгнили, и ей пришлось осторожно ступать, чтобы не провалиться.
– Давай же, – рявкнул на неё Фёдор, подталкивая к дверям дома. Они вошли внутрь. Дом оказался очень маленьким, всего одна комната, посреди которой стояла печь. Потолок и стены были чёрными от копоти. В углу стоял топчан с грязным матрасом и изношенным одеялом.
Матрена с трудом подавила дрожь, оглядывая убогое жилище. Её сердце сжалось при виде такой нищеты. Фёдор, не проявляя ни капли сочувствия, сбросил свой армяк на топчан и велел ей развести огонь в печи.
– Сначала протопи избу, а потом приберёшься тут, – грубо бросил он, потирая руки.
Матрена подошла к печи, открыла заслонку и поморщилась от запаха сырости и затхлости. На полу валялись какие-то бумажки, в углу стояла старая чугунная посуда, покрытая толстым слоем жира. На подоконнике она заметила несколько пустых бутылок из-под самогона и старый, потёртый самовар.
Матрена начала разжигать печь, раздувая пламя. Сначала оно было слабым, наполняя комнату дымом, но постепенно печь начала прогреваться. Матрена решила, что первым делом нужно вымыть полы и разложить свои вещи, чтобы придать этому месту хоть немного уюта.
Мысли о её приданом немного утешали её в этой мрачной обстановке. По крайней мере, теперь у неё будет чистое спальное место и швейная машинка, с помощью которой она сможет шить одежду для новой семьи. Но глядя на Фёдора, который уже примостился вальяжно на топчане и нагло рассматривал Матрену, она поняла, что ей предстоит многое вытерпеть, чтобы выжить в этом доме.
С самого начала Фёдор дал понять Матрёне, что не потерпит её непослушания. Матрёна никогда не забудет, какие ужасы ей пришлось пережить в первую брачную ночь. Она старалась смириться со своей судьбой, но иногда, оставаясь одна, плакала и думала, за что с ней так жестоко поступили.