– Что за комиссариат такой, и что вы хотите конкретно от меня? – Проникшись речью майора, я позабыл про смех. Такие полномочия и возможности, будь это даже наполовину правдой, не могли не внушать опасений. – Мне казалось, я не совершаю ничего противоправного.
– Мы всегда найдём то, что укажет на твою виновность, даже не сомневайся, – угрожающе проскрежетал майор, блеснув на меня стёклышками очков. – Дай только повод. Ты видишь эту эмблему? Знаешь, что она означает?
Златовик указал на папку, а я в ответ поочерёдно качнул и помотал головой.
– Это эмблема комиссариата по вопросам всеобщего контроля. Ты ведь знаешь, что это за знак? – В последних словах плешивого орка было гораздо больше утверждения, чем вопроса.
Он поднял перед собой правый кулак, сначала отогнув и нацелив в потолок указательный палец, а после – чуть в сторону большой.
Это я знал. Изучал перед забросом. Знак победы и одновременно непримиримой борьбы. Пошёл со времён тех войн, когда у пистолетов перед каждым выстрелом нужно было взводить курок. Собственно, эта фигура из пальцев и напоминала пистолет с курком, а своё значение приобрела несколько позже, в годы долгой междоусобной войны, приведшей к объединению орочьих родов и созданию каганата.
Я кивнул, а комиссар-майор довольно пафосно продолжил, поднимая вторую руку:
– Так вот, новый знак, – он соорудил ещё один «пистолетик» из пальцев, а после, сблизив руки, скрестил вместе большие пальцы, – означает нашу несокрушимую уверенность в победе, как над внутренними, так и над внешними врагами. Мы всевидящее око каганата и его карающая длань одновременно. И мне очень странно, что ты слышишь об этом впервые!
Последнюю фразу он чуть ли не выкрикнул, шарахнув обеими ладонями по столу и заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– Как я сказал, господин комиссар-майор, – поспешил я оправдаться, – я весь погружён в дела медицины. И то, что мне не пришлось до сих пор сталкиваться и иметь дело с представителями вашего отдела, должно лишь свидетельствовать об отсутствии какой-либо преступной составляющей в моих действиях и поступках.
– А это не тебе судить, поручик, – насладившись моим испугом и покорным лепетом, моментально успокоился Златовик. – Ишь, как ты гладко стелешь. Не нравишься ты мне, медицина, так и знай. Уж больно изворотлив. Командующий этой частью сообщил в контрразведку, ну а те, понятное дело, доложили нам, что ты с братом подвизался вести расследование недавних смертей насильственного характера.