Малика подняла ножку и поддела меня за подбородок, добиваясь, чтобы я подняла к ней лицо и посмотрела на нее.
Я вывернулась, но только для того, чтобы один из слуг схватил меня за волосы и задрал голову.
В карих глазах первой жены горела лютая ненависть, она рассматривала меня как дворняжку, случайно забежавшую во дворец. Со смесью презрения и любопытства, но было и что-то еще. Я не сразу поняла, что это ревность.
Грозная прекрасная первая жена ревновала мужа к неверной шармуте.
– Можешь оставить своего господина себе, – процедила я сквозь зубы и посмотрела прямо в глаза Малики.
– Как ты смеешь так говорить с госпожой, неверная?! – пророкотал толстяк.
Малика злорадно ухмыльнулась, будто получила то, за чем пришла:
– Зияд разве не сказал, что тебе запрещено говорить со мной? Тем более проявлять неуважение? За такие речи тебе положено вырвать язык, неверная, – сладостно прошипела она, обернулась, посмотрела на сад. Я проследила за ее взглядом.
В большом саду больше не было темно и тихо, там собралась небольшая толпа. Пять женщин, одетых как принцессы, и слуги с факелами и лампами в руках.
– Вы свидетели, как неверная не только заговорила, но и оскорбила первую жену господина! – крикнула Малика, и по толпе прошел согласный гул.
Басима была права, меня заманили в ловушку. И я в нее попалась, хоть и не пыталась сбежать.
– Какое наказание господин назначил за такую провинность? – спросила Малика у толпы.
– Десять ударов кнута, – сказала высокая некрасивая девушка, одна из наложниц или жен Кабира, судя по богатому наряду.
– Десять ударов кнута, – промурлыкала Малика и кивнула своим слугам.
Меня выволокли в сад, быстро подавив сопротивление, я не кричала и не звала на помощь, понимала, что это бесполезно. У меня здесь не было друзей, кроме Басимы, всхлипывающей на полу.
Руки связали в запястьях и разорвали платье на спине. Слуги отошли, меня больше не держали, но едва я хотела подняться с земли, как услышала свист кнута, вспоровший ночную тишину. Приготовилась к дикой боли и крику. И крик раздался, но не мой. Взвыл слуга, державший кнут. Я обернулась, посмотрела на него. Из его предплечья торчал кинжал с огромным рубином, горевшим на рукоятке в свете факелов.