– Господин. – Он низко склонился и проследил за Кабиром, удалявшимся во тьму. Громко хлопнул в ладоши, затем приказал двум девушкам остаться и подготовить меня к ночи с господином.
Дрожащую от слез Басиму оттеснили в сторону и велели идти спать.
Страх, зародившийся при словах Кабира, разгорался все сильнее. Он сделает это сегодня. Возьмет меня силой, унизит, растопчет, причинит боль. Я рыдала, пока служанки наливали в огромную ванну, до краев наполненную горячей водой, ароматные масла. Слезы не останавливались, пока они мыли меня, как маленькую, не позволяя забрать губку. Всхлипывала, пока девушки взбивали на моих волосах душистую пену, а после расчесывали, сушили и заплетали в мелкие косы, сооружая замысловатую прическу. Ни одна не произносила ни слова, последствия нарушения приказа господина они видели этим вечером.
Когда пришло время наносить на лицо краски, девушки переглянулись. Одна вышла из покоев и через несколько минут вернулась с Зиядом. Он сурово нахмурил брови, увидев, что все мое лицо залито слезами, опухшее и красное. Подошел ко мне, взял двумя пальцами за подбородок.
Заглянул в глаза и очень тихо, но так, что у меня по коже прошел мороз, сказал:
– Господин не должен видеть твоих слез. Ты должна улыбаться ему, ты должна быть прекрасной для него, если не перестанешь рыдать прямо сейчас, твою служанку Басиму станут пороть ночь напролет, пока господин будет находиться в твоих покоях.
Он сладко улыбнулся, будто не угрожал мне только что, а сказал что-то очень приятное.
Я задышала чаще, крепко сжала кулаки, стараясь взять себя в руки. Пусть этой ночью меня ждет ад, но Басима не должна пострадать из-за меня. Зияд не выпускал мой подбородок, пока я не успокоилась, лишь когда слезы перестали течь, удовлетворенно кивнул и сказал:
– Слушайся меня, неверная, будь мила с господином, будь ласкова с ним, подчиняйся моим приказам, и я стану твоим другом. Буду помогать тебе, а ты мне.
Последние слова он сопроводил таким взглядом, что в голове ядерной вспышкой возник взгляд, брошенный Маликой на него. Я поняла, что сегодняшний вечер был изящной и хитрой ловушкой, расставленной не на меня, а на первую жену Кабира.
Пока мне делали примочки, чтобы убрать припухлость и красноту с лица, в спальню внесли подносы с фруктами и кувшины с щербетом.