М.П.Девятаев:
«…В то время советская авиация завоевала мировую славу, наши отважные летчики удивляли мир невиданными в истории перелетами. Слово „летчик“ произносилось в народе с особым уважением. Читая в газетах о героических подвигах и новых мировых рекордах советских авиаторов, я мысленно представлял себе, как буду летать сам и побивать рекорды…
В 1936 году партия бросила клич: „Комсомол, на самолеты!“ Вместе с другими студентами второго курса речного техникума я начал посещать занятия по летной подготовке при аэроклубе. Все свободное время отдавал любимому делу, стараясь до тонкости изучить самолет и его вождение. Трудно было. Отрывал время от сна. Часто всю ночь напролет просиживал за книгами в моторном или самолетном классе, а утром шел на занятия в речной техникум.
Наконец настал долгожданный день: вместе с инструктором Сашей Мухамеджановым я впервые поднялся в воздух. Почувствовал себя на вершине счастья. Будто крылья выросли у меня».
Первый полет, как и первый поцелуй, как и все самое первое в жизни, никогда не забывается. Пусть даже он не совсем твой полет, то есть не ты за штурвалом, а ты в задней кабине, и полет «вывозной», но и он рождал ощущение головокружительного счастья.
Есть нечто ликующе дерзкое в крыле, уходящим от земли, в крыле, набирающем высоту. Оторвались от бетонки, и тут же из-за вершин приаэродромной рощи открылся весь вид на дальний лес, а чуть выше – и невидимые с поля холмы, и далекий город, и синяя пелена размытого горизонта.
Горизонт медленно опускался – самолет набирал высоту.
А над головой – голубое сияние надпланетного воздуха. А под крыльями – открытые жилы рек. Квадраты огородов и садов – ровненькие – никому не обидно. Зеленые лоскутья лесов, как побитые молью меха. Избы, серые, как куры. Самолеты взлетали с ревом над самой деревенькой, пугая кур во дворах и летучих мышей на колокольне заброшенной церкви. А вот она и сама Казань-матушка, со всеми своими башнями, колокольнями, куполами мечетей, улочками и проспектами. Припала к Волге, будто охватывала ее в сестринских объятиях.
Пилот Мухамеджанов поднял У-2 выше облаков. И вот они – округло крученые, пышные – плыли под крыльями – величественно и неприступно, словно айсберги. При этом они на глазах меняли свои очертания: то размывались в легкую дымку, то, напротив, скучивались, сбивались в непроглядную белую массу. Отсюда земля открывалась уже не с высоты птичьего полета (птицы сюда не залетают), а с высоты всевидящего божьего ока.