– Какую демократию Вы имеете в виду, связывая ее со «свободной» экономикой? И что такое «свободная» экономика? Если та, что свободна от административного диктата со стороны государственных чиновников и базируется на частном владении средствами производства, то мы знаем, что ей были присущи как отсутствие демократии вообще, так и разные ее типы. Сейчас в развитых странах сложилась демократия на основе партнерства всех слоев населения, на основе согласования их интересов. Возникли они на базе буржуазных демократий, защищающих интересы одного класса. Нам хорошо известна советская демократия, которая сложилась в социально однородном обществе. Она формировалась также на базе демократии в интересах одной социальной группы – рабочего класса. Затем она существовала также на основе социального партнерства, согласования интересов двух самых многочисленных слоев советского общества: управляющих и управляемых. В основе смены типа демократии, которая происходит у нас с реформированием общества, безусловно, лежит смена типа экономики. Мы стремимся к созданию демократии современного образца. Но она не самоцель. Она – неизбежное следствие необходимости согласования интересов социальных слоев в усложняющейся структуре общества. Отсюда вывод: главное в демократизации сейчас – поиск способа согласования интересов. Даже если общество переходного периода и его структура неустойчива, нужно не бояться утверждать формы демократии нашего будущего, а не консервировать отжившее прошлое. Авторитаризм всегда «умиротворял» слишком инициативных, но никакая степень его «просвещенности» не сдерживала чинопочитания, приспособленчества, доходящего до лизоблюдства.
– Мир многолик, и в этом его привлекательность. При единстве сути нет одинаковых форм демократии, каждая страна обязательно вносит свой штрих. Для нас главным условием построения демократии является сохранение мира и стабильности, углубление реформ, подавление коррупции и организованной преступности. Слабая власть не сможет навести в стране даже элементарный порядок, провалит начатые реформы, за которые уже заплачена столь дорогой ценой. Это не мой домысел, а объективная реальность.
– Действительно, демократия казахстанского образца не возникает с «нуля» – она трансформируется из советской демократии. Отсюда и тяга к президентской республике с большими полномочиями главы государства. Есть тут что-то от первого секретаря ЦК. Избрали мы вместо него Президента и начали думать, какие бы ему дать обязанности, а заодно и права. Так и появился у нас «символ и гарант единства народа и государственной власти, незыблемости Конституции, прав и свобод человека и гражданина». Что касается «символа», то англичане, действительно, не представляют Великобританию без своей королевы, некоторые россияне процветание своей великой страны не мыслят без сотворения современного Николая Второго. Может, нечто подобное нужно и казахстанцам, которым давно уже отвели место в средневековье? А вот по поводу «гаранта» надежнее все-таки не человек, всегда имеющий маленькие человеческие слабости, на которых играет его чиновничье окружение, а стройная система власти, именуемая «демократией». Реальная демократия и есть та самая «сильная» власть, о которой Вы, Нурсултан Абишевич, беспокоитесь. В чем ее суть? Общество доверяет управление отдельным людям, избирая их во властные органы. Те, в свою очередь, принимая управленческие решения, должны их сверять с сигналами, которые идут от общества в процессе их практической реализации. Есть еще система судов, которая применяет санкции к тем людям, которые нарушают «правила игры», то бишь законы.