Но зато Рома впитывал это за них обоих. И несмотря на то, что он сам был старше сестры всего на два года, уже в том возрасте много чего понимал. И когда случилась эта авария, он частично винил в этом отца. Ведь если бы не его очередной приступ ревности, мама не бросилась бы на улицу, пытаясь убежать от его гнева. И не стала бы перебегать дорогу в неположенном месте, да ещё и перед грузовиком, мчащемся на большой скорости. Но всё же, изменить уже ничего нельзя было. Что было, то было. И маму уже не вернуть.
– До сих пор не можешь её отпустить? Двенадцать лет прошло.
Рома встрепенулся.
– Не понимаю о чём ты.
– Мама. Папа говорит, что ты всё время хмуришься, когда вспоминаешь её.
– Если бы ты хоть что-то помнила, – прежде чем подняться на второй этаж, Рома посмотрел на лестничный пролёт, уходящий ввысь, – ты бы меня поняла.
– Я прекрасно помню её, – улыбнулась Катя. – Просто вам об этом не говорила.
– Вот как, – Рома на несколько секунд остановился, когда под ним опасно хрустнула ступенька. Но вскоре снова продолжил подниматься, ступая более осторожно.
– Ну, вы же меня так тщательно охраняли от этого, что мне стало неловко. Не обязательно всем знать, что я первые несколько лет проревела в подушку. Я должна была оставаться весёлой и беззаботной, я ей и оставалась.
– Не знал, – Рома усмехнулся. – Не знал, что ты такая хитрая.
– Хочешь жить – умей вертеться. Осторожнее!
Рома резко остановился, полностью доверившись сестре. И не зря – перед ним внезапно возник огнетушитель, который трудно было заметить в полутемном коридоре, освещаемом лишь в самом его конце. Тусклый свет едва пробивался сквозь закопченное окно.
– Странно, – протянула Катя. – Здесь был ещё один пожар?
– Не слышал о таком, – нахмурился брат.
– Мы много чего, похоже, не слышали. Кто знает, может, и призраки здесь есть.
Рома лукаво подмигнул сестре.
– Пошли проверим?
Девушка улыбнулась и покачала головой.
– Ты неисправим.
Осторожно ступая по скрипящим половицам, огибая горы мусора и островки штукатурки, брат с сестрой продвигались вперёд по коридору. Пока на их пути не попался кабинет с огромной двустворчатой дверью. Табличка оказалась покрыта толстым слоем сажи, но на ней угадывалась часть надписи “ак***** *ал”. И можно было пройти мимо, но сквозь приоткрытую дверь были слышны тихие голоса.