В детстве Ева дружила только с мальчишками. Кода они гоняли мяч, играли в «казаки-разбойники», лазали по чужим садам на даче, со стороны никто и не принял бы её за девчонку. Те пацаны, кто ещё не знал Еву, подсмеивались над её именем, но, получив «по шее», быстро привыкали и звали, как и все: «Евка». Маленькая, худенькая, коротко стриженная – это внешне, а вообще – бойкая, драчливая, умеющая за себя постоять и «шею намылить».
Когда маму вызывали в школу за очередные проказы Евы, она только плакала тихонько, и её тут же начинали уговаривать, что мол, всё образуется, перерастёт. Мама Еву старалась не трогать. Лишь иногда, как бы про себя, говорила: «Гудсулка». Это был намёк на папу – уроженца Западной Украины. Где только мама с ним познакомилась? Непонятно! Впрочем, Ева его никогда не видела, даже фотографий его у мамы не было. А если Ева приставала к ней, почему? Как это так? Хочу знать, где мой папа, мама молча вздыхала, поджимала губы и надолго замолкала. Чуть повзрослев, Ева поняла, что маме неприятен этот разговор, и тема «папы» больше её не занимала.
Жили они бедно. Мама работала горничной в гостинице, зарабатывала мало, а «левые» делать не умела. Ева донашивала одежду двоюродной сестры, и не сильно заморачивалась на эту тему. За лето она снашивала одни шорты и майку, а зимой ходила в школьной форме.
Повзрослев, Ева резко изменилась. Маленькая вечно грязная замухрышка вдруг превратилась в миниатюрную девушку. За одно лето – она устроилась дворником в мамину гостиницу, помогала маме – Ева отрастила волосы до плеч, и они оказались густыми и блестящими. Смуглая кожа без единого пятнышка была словно шёлковой, на маленьком нежном личике – огромные фиалковые глаза, губы – яркие, притягивающие взгляд.
Мальчишки – бывшие друганы – ахнули, увидев её на школьной линейке 1 сентября. Ева улыбалась, чуть кривя коралловый рот, что придавало ей вид насмешливой королевы. По школьным коридорам не носилась, а шла, словно плыла. Да и за учёбу принялась с таким рвением, что учителя только диву давались. Если бы чуть раньше – можно было бы на медаль вытянуть.
На вечер встречи выпускников, который проходил, как всегда, в феврале, Ева выпросила у двоюродной сестры туфельки на высоком каблуке – дорогие – и красивую белую блузку. Они с мамой подстригли гофрированную юбку, Ева распустила волосы – на вечер разрешали – и крутилась перед зеркалом, не видя, как увлажнились мамины глаза: