Еленка, думаю, была счастлива, я по-суперменски накидывал кэш в сундучок семьи, что позволяло жить комфортно, лишь изредка огорчаясь отсутствием каких-либо вещиц, и то ненадолго. Наш бюджет позволял удовлетворить практически любые потребности. Но как говорится: «ничто не вечно под луной».
Однажды, летним солнечным денечком, мой однополярный привычный мир нежданно разрушился. Он похоронил под своими развалинами широкую трассу, ведущую меня в светлое будущее, оставив после себя какие-то темные, заросшие тропинки в никуда. Вы спросите: «Но, позвольте, как это случилось?». Отвечаю: «Вот так».
Еще на работе в голове зародился план-сюрприз для Лены, связанный с поднятием романтического тонуса и любовного пыла меня и жены. Я еле дождался окончания рабочего дня и чуть раньше, чем все, метнулся к выходу из офиса. Сорок минут на метро и десять до подъезда нашей многоэтажки. Уже на входе в подъезд мой спешащее – равнодушный взгляд спотыкается о соседа с нижнего этажа Ваську. Было дело, имел такую глупость выпить под футбол с ним пивасика, и в результате он, на правах новоиспеченного друга, изредка занимает мои мысли и время. У подъезда стоит «Газель» с раскрытым кузовом, а в ней довольно пышный, аляповатый диван. Под хитрой кавказской усмешкой усато-носатого водителя «Газели» Васька-сосед, в обреченном одиночестве, безуспешно пытается выгрузить это нехитрое, но огромное устройство для комфортного просмотра телека. Диван грозно навис над краем кузова, собираясь зловредно рухнуть вместе с Васькой на пыльный асфальт подъездной дороги. Наблюдать за безуспешными попытками и страдальческим пыхтением этого в принципе милого толстячка весьма забавно, и этим он не оставил мне выбора в плане варианта: деловито-равнодушно пройти мимо, тем самым наплевав на наши узы совместного ритуала пиво пития. Несмотря на жару и вспотевший лоб от пробежки – метро-подъезд, решаю помочь.
– Привет, Василий, никак новый диван купил?
– Привет, Эдуард, – он, приветливо и заискивающе улыбаясь, протягивает мне пухлую и потную ручонку. – «Да, вот прибарахлился, хочу его в зал пристроить, вместо старого, тот совсем… м-м-м, понимаешь, пружины в попу колют», – и захихикал. В знак сочувствия и понимания о бедственном положении Васькиной попы, я тоже позволил себе улыбнуться. Сам собой напросился вопрос: