А вот и вечереет. Царь-Солнце на своей золотой колеснице промчался по небесному пути, и немного притормозил. Как бы предупреждая, что скоро вечер. Наш главный, внимательно вглядываясь вдаль, дает команду увеличить скорость. Жалобно заскрипели плохо смазанные оси колес, недовольно фыркнула наша лошадка. Устала, моя хорошая. Жалко ее, и мои ноги затекли сиднем сидеть, но пешком идти все равно не хочется. Прошел час, и под радостные крики попутчиков вижу вдали остроконечные верхушки шатров и разноцветные купола юрт, змеящийся дым от очагов и множества костров, уходящий высоко в небеса. Мои азиаты оживились, заулыбались, жестикулируя и гомоня, подстегивают своих коняшек. Мы дома.
Уже впотьмах выбираем удобное свободное место, где наскоро устанавливаем юрту. А в ней разжигаем в центре очаг. Я с напарником расстилаю войлочные коврики, превращая пыльную потрескавшуюся землю в мягкий и теплый домашний пол. После бегаем к речке и обратно с кожаными ведрами, наполненными водой. Костер уютно потрескивает, кто-то кухарит. От котелка, надувая ноздри теплом, тянет вкусным. Мы комфортно усаживаемся возле очага на подушках и лопаем от пуза рисовую кашу с мясом, запивая кумысом. Все оживленно беседуют и часто смеются, а кто-то запевает песню, подыгрывая себе на инструменте, напоминающем балалайку, но более округлую и пузатую. Песня длинная и, скажем так, не особенно мелодичная, но я слушаю, попутно размышляя о том, что жизнь налаживается. Обживусь пока в этой местности, обойдусь без дворцов. Может, и здесь получится выбиться из грязи в князи. Главное выучить язык. Народ добрый, вон запросто так приютили, накормили, обогрели. Да все нормально будет.
Так и уснул под гнусавый и заунывный тенор певца, сладко посапывая, откинувшись на войлочных подушках.
Утро меня встретило бодрящим пинком под дых, а мои ушные волосики яростно завибрировали в раковине ушной полости, донося до моего «проца» грубые зашкаливающие децибелами звуки. Они активно призывали меня не только немедленно проснуться, но и требовали иных действий. Мои уши испуганно свернулись в трубочку, но заспанные глаза никак не желали открываться. Но под давлением неоспоримых обстоятельств, пришлось спешно их продрать.
Передо мной в агрессивной позе «сейчас изобью» стоят двое местных представителей закона. Оба чем-то не довольны, из-за чего командно-лающими голосами пытаются принудить меня к каким-то действиям. На вид типичные стражники, в стальной кольчужке, на голени и бедрах щитки, на головах остроконечные шлемы, не очень длинные алебарды и круглые щиты в руках, а за поясом мечи. Один из них опять пытается пнуть меня серым от пыли сапогом, но я понятливый, ловко увернувшись от незаслуженного пинка, нарочно бодро вскакиваю. Второй требовательно указывает перстом в перчатке из красной кожи туда, куда, по его мнению, я должен шагать. Чувствую, что ничего хорошего от общения с этими господами для меня не будет. Оглядываюсь в надежде на помощь, но вижу моих предполагаемых друзей-спасителей взволнованными. С грустью читаю в их опущенных в пол глазах: «Ничем, брат, тебе не поможем». Все ясно. Они обо мне и доложили, куда следует. Лады. Думал отлежаться, набраться силенок, язык подтянуть, а там и в бой. Но, как говориться, человек предполагает, а Вирт располагает. Видимо, в этом мире это дорогого стоит – возможность располагать собой и быть свободным. Подняв руки в знак благих намерений, даю понять, что готов идти.