Некоторые удивляются – почему олимпиец могучий, одно из прозвищ которого было Улей (Убийца), не убил сам Диомеда, а лишь трижды ударял его в щит, а потом, как слабосильный, к Арею за помощью обратился? Другие же не удивляются и это так объясняют: Дельфиец, как бог-прорицатель, отлично знал, какую смерть предуготовила непреложная Мойра Лахесис для Диомеда и не пытался спорить с Могучей Судьбой и изменять ее предначертанье. К Аресу же Феб обратился еще и коварно (так он делал нередко), ибо ведал, что дерзкий герой поразит бессмертную плоть нелюбимого брата и заставит его тяжко страдать.
57. Арес возбуждает Гектора, а Феб усиливает Энея
Грозный Apec той порой фаланги троян возбудить устремился, образ приняв Акаманта, вождя удалого фракийцев, и его голосом звонким воззвал он к сыновьям владыки Приама, гордым питомцам Зевеса:
– О, благородные дети Приама, охраняемого Зевсом великим! Долго ль троян убивать вы будете позволять надменным ахейцам? Или пока не начнут они на стенах Илионских и в воротах сражаться?! Вождь, почтенный для нас, как божественный Гектор, доблестью славный Эней, знаменитый сын благочестивого Анхиса и фиалковенчанной Афродиты, жив, но повержен! Давайте же грянем и спасем благородного друга от смерти иль позорного плена!
Истово так взывая, Арес возбуждал и огромную силу, и бурное мужество в каждом защитнике Трои. И Сарпедон, доблестный сын и правнук Зевеса, к старшему сыну Приама тут обратился с укоризненной речью:
– Гектор, где твоя хваленая доблесть, которой ты прежде всегда так гордился? Ты говорил, что и один, без народов союзных наш город удержишь, лишь со своими зятьями и братьями, и где же они? Здесь ни одного я не могу заприметить. Спрятались в страхе они от сраженья, словно псы перед львами. Мы же сражаемся здесь, хоть всего лишь союзники ваши. Вот и я, к вам пришел совсем издалека, ибо Ликия моя и берега вашего Ксанфа не близки. Там я супругу дорогую оставил, сына – младенца и много сокровищ, до которых алчны корыстные люди. Все ж, на это все не взирая, в бой веду я ликийцев и сам в поединке готов сразиться с врагом, ничего не имея в Троаде такого, что бы могли у меня увести иль унести аргивяне. Ты ж, сам неподвижно стоишь и других не побуждаешь храбро сражаться, жен и детей своих защищать. Как бы не стать всем нам добычей врагов беспощадных и не оказаться в плену! Скоро тогда неприятель разрушит ваш город прекрасный! Ты, чтоб этого не случилось, должен о победе заботиться денно и нощно, должен храбро сам воевать и вождей всех заставить бой непрестанно вести. Делами такими ты упреки мои справедливые опровергнешь!