Образ, приняв Ликаона, Феб, скривив губы, с легкой укоризной Энею промолвил:
– Где же, Эней, исполненье твоих обещаний, или не ты в Илионе, за полной чашей с царями пируя, им говорил, что один на один с Ахиллесом сразишься? Как видишь, вновь воюет Пелид, и вновь троянцев умерщвляет без счета, но ты, сын могучей олимпийской богини с ним, как будто, встречи не ищешь?
Анхисид, герой, по общему мнению, мужественный, но осторожный, ему отвечая, с обидой промолвил:
– Что ты меня, Приамид, против воли моей побуждаешь с сыном отважным Пелея в кровавую выступить битву? Он уж однажды согнал своим копьем пелионским меня с Иды, но послал тогда мне спасение Сотер, у меня возбудив в ногах особую быстроту, иначе я бы погиб от рук Ахиллеса, опекаемого Афиной: шла ведь в эгиде бахромчатой она перед ним и победу ему несла неизбежную. Вот почему никому невозможно с Пелидом сражаться: вечно при нем кто-нибудь из богов, кто беду от него отвращает и победу дарует. Вот если бы бог нам равным в бою сделал возможный исход, то я бы отважился с ним сразиться!
– Так помолись же вечносущим богам! Пелид родился от низшей богини. Мать твоя – тетка великого Зевса, а сейчас – его приемная дочь, Фетида же – дочь Старца Морского. Прямо с блестящей медью иди на Безгубого, не смущаясь ни пустой его речью, ни дерзкой угрозой!
Молвил Феб и на миг приоткрыл свой божественный лик и великую мощь, и уверенность в собственных силах вдохнул царю дарданцев Энею.
От вездесущей Геры не скрылось, как через толпы мужей к Ахиллесу навстречу возбужденный Аполлоном начал Эней пробираться. Став посредине богов, она обратилась к ним с такой гневной речью:
– Боги, посмотрите, как этот Эней, сын любящей блуд Афродиты, облеченный блистающей медью, выходит на Ахиллеса, его подстрекнул Дальновержец на это, должно быть, Локсию это надо зачем-то. Надобно бы назад оттеснить нам отсюда сына Анхиса, или чтоб также из нас кто явился на помощь Пелиду, силу великую дал бы ему и беспримерной исполнил отвагой. Пусть он знает, что любят его средь богов олимпийских самые мощные богини и боги, а те, что доселе троянцам помощь давали в войне и сраженьях, малосильны и даже по-своему жалки. Все мы с Олимпа спустились сюда, чтоб участие в битве этой принять, чтоб беды не случилось какой с храбрым сыном нашей среброногой Фетиды. Потом же претерпит он все, что ему при рожденье красавица Клото выпряла с нитью, когда родила его матерь. Если об этом о всем из уст он богов не узнает, то испугается, встретясь в бою с кем-нибудь из бессмертных. Тяжко для смертного явление бога, представшего в своем истинном виде!